Этнография / учебник под ред. Ю.В. Бромлея и Г.Е. Маркова
Учебник/Под ред. Ю.В. Бромлея и Г.Е. Маркова. М.: Высш. школа, 1982. — 320 с.
OCR: Михаил Духонин; date: 13.02.04
ВВЕДЕНИЕ (c. 4-31)
Предмет и задачи этнографии
Этнография — наука, основным объектом изучения которой являются народы мира. Однако такое представление об исследовательском объекте этнографии установилось далеко не сразу. В прошлом одни ученые считали ее объектом человека, другие — культуру, третьи — общество. И хотя одновременно было распространено мнение, что объект этнографии — народы, при этом принимались во внимание главным образом народы бесписьменные, находившиеся на ранних ступенях социально-экономического развития. Распространенность такого представления в значительной мере связана с тем, что, сложившись как наука в эпоху расцвета колониализма буржуазной Европы, этнография была первоначально нацелена преимущественно на изучение народов внеевропейских территорий, в большинстве отстававших в своем развитии. Этнография при этом резко противопоставлялась истории, которая считалась наукой, изучающей «исторические» народы на основании письменных источников. Этнографии же отводилась роль науки о «неисторических» народах. Подобные концепции, однако, безнадежно устарели. Уже давно стала очевидна несостоятельность деления народов на «исторические» и «неисторические». Широкое признание среди специалистов получило представление о том, что объектом этнографии являются все народы, как отставшие в своем развитии, так и высокоразвитые, как малочисленные, так и многомиллионные, как существовавшие в прошлом, так и существующие ныне.
Подобно большинству названий наук, термин «этнография» является производным от древнегреческих слов. Одно из них «этнос» переводится как народ, другое — «графейн» значит писать, описывать.
В некоторых зарубежных странах для обозначения науки, занимающейся изучением этнографической проблематики, употребляется термин «этнология». При этом последняя рассматривается иногда как теоретическая дисциплина и противопоставляется этнографии, которой отводится роль чисто описательной науки. Однако в марксистско-ленинской литературе термин «этнология» не получил распространения, и этнография объединяет как описательную, так и теоретическую стороны исследования народов мира. В русской дореволюционной литературе в качестве синонима этнографии иногда употреблялся термин «народоведение». В странах, где распространен немецкий язык, этнографии соответствует совокупность таких двух дисциплин, как «Volkskunde» (изучение собственного народа) и «Volkerkunde» (изучение зарубежных, главным образом внеевропейских народов). В англоязычных странах этнография во многом совпадает с культурной и социальной антропологией, которые вместе с физической антропологией рассматриваются как наука о человеке в целом. Однако претензии антропологии в англоязычных странах на всеобъемлющее изучение человека и человечества обычно остаются не подкрепленными реальными исследованиями; более того, отсутствие четких критериев определения предмета культурно-социальной антропологии создает угрозу ее «растворения» в смежных дисциплинах, прежде всего в социологии.
Слово «народ» и в русском, и в других современных языках имеет много различных значений. Под народом понимаются и трудящиеся массы, и национальные группы, и просто множество людей. Поэтому для тех случаев, когда слово народ употребляется в том значении, которое оно имеет в словосочетании «народы мира», в науке обычно используется обобщающее понятие «этнос» (дреане-греч.— народ).
Каково же конкретное содержание этого понятия? В науке на этот счет имеются разные точки зрения. Согласно преобладающему в настоящее время среди советских ученых представлению, этнос (народ) — это особый вид социальной группировки, возникающей не по воле людей, а в результате естественно-исторического процесса. Характерная черта этносов — их значительная устойчивость: они, как правило, сохраняются многие и многие столетия! Каждый этнос обладает определенным внутренним единством, а также специфическими чертами, отличающими его от всех образований того же типа. Значительную роль при этом играет самосознание людей, составляющих отдельный этнос: как их взаимная идентификация, так и различение от других подобных общностей в форме антитезы «мы» — «они». Вместе с тем было бы неверно, как это делают многие буржуазные ученые, сводить сущность этноса лишь к самосознанию. За таким самосознанием, которое принято именовать этническим, стоят объективные, реально существующие свойства входящих в этносы людей.
Это прежде всего общие черты и отличительные особенности, проявляющиеся в различных сферах образа жизни членов этноса, одну из важнейших среди этих сфер представляет язык. Он служит главным средством общения лиц, входящих в соответствующий этнос, и вместе с тем обычно отграничивает их от представителей всех или по крайней мере большинства других этносов. Наряду с языком первостепенная роль в функционировании этносов принадлежит культуре, и в первую очередь это касается тех ее компонентов, которые имеют традиционный, массовый характер, проявляясь в повседневном быту. В области материальной культуры таковы традиционные виды жилища, хозяйственной утвари, одежды, пищи и т. п. В духовной культуре это обычаи, обряды, народное искусство, религия и т. д. Культурное единство членов этноса в свою очередь неразрывно связано с некоторыми особенностями их психики, главным образом оттенками, стилем проявления общечеловеческих свойств психики. Эти особенности в своей совокупности составляют так называемый этнический (национальный) хaрактер.
Следует особо подчеркнуть, что каждый из указанных этнических признаков совсем не обязательно должен быть специфическим только для одного этноса. (Например, на одном и том же английском языке говорят представители различных этносов: англичане, североамериканцы, англо-канадцы и т. д.) Своеобразие каждого этноса создается не каким-то отдельным компонентом, а присущим только ему сочетанием всех его объективных свойств. Но это вместе с тем не значит, что этнос — простая сумма признаков, он представляет собой определенное целостное образование, в котором основную системообразующую роль могут выполнять различные его компоненты. В одних случаях главная роль в этом отношении принадлежит языку, в других — хозяйственно-бытовым особенностям, в третьих — характерным чертам поведения.
Непременным свойством этноса, как уже отмечалось, является этническое самосознание— осознание членами этноса своей принадлежности к нему, связанное с отграничением от других этносов и проявляющееся прежде всего в употреблении общего самоназвания (этнонима) Важный компонент этнического самосознания — представление об общности происхождения, реальную основу которого составляет определенная общность исторических судеб членов этноса и их предков на всем протяжении его существования.
Многовековое существование этносов обеспечивается путем передачи от поколения к поколению языка, характерных черт культуры и быта. Существенную роль в обеспечении самовоспроизводства этноса играет преимущественное заключение браков внутри каждого из них фактическая эндогамия.
Возникновение каждой этнической общности (этногенез) обусловлено непосредственными контактами входящих в него людей. Это, как правило, возможно лишь в том случае, если люди живут по соседству, т. е. на одной территории. Общность территории выступает, таким образом, прежде всего как условие формирования этноса) Вместе с тем она является также важнейшим условием самовоспроизводства этноса, обеспечивая развитие хозяйственных и других видов связей между его частями; природные условия этой общей территории влияют на жизнь людей, отражаясь в некоторых общих особенностях их хозяйственной деятельности, культуры, быта и психики. Однако и территориально разобщенные группы этноса могут длительное время сохранять свои специфические черты в области культуры и психики, а также прежнее самосознание общности; даже находясь на значительном расстоянии друг от друга, они обычно обладают некоторыми общими этническими свойствами (например, армяне в СССР, Сирии, США и т. д.).
Таким образом, выступив как условие формирования этноса, целостность территории не является строго обязательным фактором существования всех его частей. Имея в виду это обстоятельство, принято выделять собственно этнические общности или этносы в узком значении данного термина. Такая общность представляет собой исторически сложившуюся на определенной территории устойчивую совокупность людей, обладающих общими, относительно стабильными особенностями языка, культуры и психики, а также сознанием своего единства и отличия от других подобных образований, фиксированном в этнониме. За таким значением термина этнос недавно предложено закрепить наименование «этникос».) Широкое значение термина этнос отражает тесную связь собственно этнических явлений с социально-экономическими, которыми они в конечном счете и обусловлены. В объективной реальности этникосы не существуют вне определенных социальных организмов: либо потестарных (от лат. потестас — власть) единиц в доклассовых обществах (племен), либо государственно-политических образований в классовых. Нередко этникос целиком или большей частью входит в состав одного социального организма. В этих случаях мы имеем дело с особыми образованиями — этносоциальными организмами (сокращенно — ЭСО). В отличие от этникосов такого рода образования непременно имеют единую территорию и обладают не только этнической, но и социально-экономической общностью. Именно поэтому для типологизации подобных этносоциальных образований решающую роль играет принадлежность их к той или иной социально-экономической формации. Этот факт и положен в основу принятой в нашей обществоведческой литературе классификации этносоциальных общностей. Согласно данной классификации принято выделять три типа ЭСО: племя, характерное для первобытной эпохи, народность — для рабовладельческой и феодальной эпох, и нация — для эпох капитализма и социализма. Этникосы же капиталистических и социалистических обществ, а иногда и докапиталистических, принято именовать национальностями (кроме того, этот термин употребляется для обозначения принадлежности тех или иных людей к определенной этнической общности). Если, к примеру, украинцы, проживающие в СССР, ЧССР, Канаде и других странах мира, представляют национальность (этникос), то украинское население УССР —нацию (ЭСО).
Этникосы и этносоциальные организмы — основные виды этнических общностей. Но ими этническая структура человечества не исчерпывается. Многие этносы, особенно крупные, нередко сами состоят из так называемых этнографических групп или субэтносов. Этими терминами принято обозначать территориальные части этноса, отличающиеся локальной спецификой разговорного языка, культуры и быта, имеющие иногда самоназвание и как бы двойственное самосознание. Этнографические группы часто ведут свое происхождение от вошедших в народность или нацию племенных компонентов. Иногда они возникают при социально-религиозной дифференциации этноса, а также в результате сильного расширения этнической территории, когда мигрирующие части этноса попадают в различную природную среду, взаимодействуют с различными соседними этносами и т. д.
Наряду с внутренним членением этносов они нередко сами составляют более крупные комплексы; одни из таких комплексов, образующиеся на основании языково-культурной близости народов, именуются этнолингвистическими группами, другие, складывающиеся внутри многонациональных государств, представляется целесообразным именовать межэтническими общностями. Таким образом, одна и та же группа людей может одновременно входить в состав нескольких этнических общностей различных уровней. Русские, например, представляя собой этносоциальную общность — социалистическую нацию, одновременно являются частью более широких комплексов: с одной стороны, восточнославянского, с другой — общеславянского комплекса в целом. Если добавить к этому внутреннее деление русских на этнографические группы, то мы окажемся перед сложной иерархией этнических общностей.
Этнические общности всех уровней, как и основные этнические подразделения — этникосы и ЭСО, отличаются значительной устойчивостью. Тем не менее для всех этих общностей характерна не только преемственность, но и изменения во времени. Такого рода изменения принято именовать этническими процессами. Процессы эти чрезвычайно многообразны. Прежде всего выделяются две их основные разновидности, различающиеся в зависимости от последствий происходящих с этносом изменений. Одна из них ведет в конечном счете к изменению этнического самосознания у людей, входящих в данный этнос. Такие процессы именуются этнотрансформационными, поскольку они связаны с переходом из одного этнического состояния в другое. Вторую разновидность представляют этноэволюционные процессы, выражающиеся в значительном изменении любого из основных параметров этноса, но не ведущие непосредственно к перемене этнического самосознания. Основным объективным содержанием таких этнических процессов является изменение культурной специфики этнических общностей. Учитывая наличие двух форм существования этнических явлений, одна из которых выражена этносом в узком смысле слова, другая— этносоциальным организмом, представляется важным различать собственно этнические и этносоциальные процессы. Собственно этнические процессы представляют собой изменения этникосов (их языково-культурных параметров, самосознания и т. п.). Этносоциальные процессы — это изменения, касающиеся этносоциальных общностей (прежде всего их социально-экономических параметров). Такое разграничение обусловлено прежде всего различиями в типах изменений собственно этнической и социально-экономической сфер деятельности общества. Известно, что во всей совокупности общественных явлений социально-экономические наиболее подвижны. Поэтому именно они, несомненно, являются определяющими в изменении этносоциальных систем. Что касается этнокультурных явлений, то, как уже говорилось, они, наоборот, отличаются большей устойчивостью. Этим и обусловлена значительная замедленность этнических процессов по сравнению с социально-экономическими. В результате скачки в собственно этнических процессах не совпадают с «разрывами постепенности», революциями в социально-экономической истории, а соотзетственно и со скачками в развитии этносоциальных систем. Переход от одной социально-экономической формации к другой неизбежно влечет за собой изменение основных типологических черт ЭСО. Но этникос может существовать на протяжении нескольких формаций (двух, трех, а подчас даже четырех).
При изучении собственно этнических процессов принято различать два их основных вида: разделительные, когда прежде единый народ делится на несколько самостоятельных этносов или от него отделяются части, становящиеся самостоятельными этносами, и объединительные, когда этнически разнородные группы людей сливаются в единый этнос. Диалектика этнического развития проявляется здесь в том, что почти каждый объединительный процесс ведет — правда, уже на новом уровне — к этническому обособлению втянутых в него этносов от других. Разделительные этнические процессы были особенно распространены в первобытнообщинную эпоху и вызывались чрезмерным увеличением численности племен или просто миграциями частей их на далекое расстояние. Наиболее типичными для нового времени были и остаются объединительные процессы, отражающие исторически закономерную и прогрессивную тенденцию к укрупнению народов.
Представление о народах как основном объекте этнографии не исключает расхождений, касающихся определения ее предмета. Это, в частности, отчетливо проявилось в период становления советской этнографической науки. Тогда, с одной стороны, пытались ограничить задачи этнографии изучением только архаических, пережиточных явлений, с другой — рассматривать этнографию как некую супердисциплину, претендующую на изучение едва ли не всех компонентов жизнедеятельности общества. Подобные расхождения в определении предмета этнографии в известной мере сохраняются и поныне как у нас в стране, так и особенно за рубежом (прежде всего в таких аналогичных этнографии дисциплинах, как этнология, культурная и социальная антропология). Очевидно, однако, что первая из указанных тенденций неизбежно влечет за собой представление о предмете этнографии как о «шагреневой коже», ибо для современности характерно все большее исчезновение архаики из жизни народов. Несмотря на кажущуюся широту, не более перспективна для науки об этносах и вторая тенденция. Она создает непреодолимые трудности для разграничения познавательных задач этнографии и других научных дисциплин, изучающих различные аспекты жизни народов (социологии, лингвистики, искусствоведения, фольклористики и т. д.).
Все это настойчиво выдвигает вопрос о критериях определения предметной области этнографической науки, ее размежевания со смежными дисциплинами. При выборе такого рода критериев следует исходить из того, что предмет каждой науки определяется далеко не произвольно и прежде всего зависит от выделения из всей совокупности присущих ее объекту свойств именно тех, что исследуются данной наукой. Следовательно, типичный для нее угол зрения определяется не произвольным набором проблем, а наличием у объекта определенных специфических свойств. Поскольку объектом этнографии являются этносы — народы, очевидно, среди их типологизирующих, характерных свойств и следует искать критерии для определения предмета этой научной дисциплины. Напомним, что такими свойствами являются те, благодаря которым этносы могут быть выделены среди других человеческих общностей, т. е. те, которые могут быть названы этническими. Это, с одной стороны, функция объединения всех членов этноса (внутриэтническая интеграция), а с другой — функция отграничения их от представителей других подобных общностей (межэтническая дифференциация). Как уже говорилось, такого рода функции наряду с языком выполняют преимущественно традиционно-бытовые компоненты культуры (обычаи, обряды, народное искусство, устное творчество и т. п.), специфические особенности которых отличают один этнос от другого.
Соответственно основанием для выделения предметной области этнографии должно служить рассмотрение компонентов этноса сквозь призму выполнения ими этнических функций. При этом в силу большей наглядности этнодифференцирующих свойств (.этнической специфики) именно такие свойства обычно выступают в качестве отправного ориентира для выделения предметной области этнографических исследований, s
Но, разумеется, этнография призвана раскрывать весь облик этноса — не только его отличительные особенности, но и черты, общие с другими этносами. Определение особенного и общего всегда представляет единый процесс. Поэтому сравнительное изучение компонентов этноса как основной метод установления его специфических особенностей неизбежно предполагает выявление и черт, общих с другими этносами. При этом одни из таких черт могут оказаться присущими всем существующим и существовавшим этносам, т. е. иметь общечеловеческий характер, другие — лишь группе этносов и, следоватепьно, быть по-своему тоже специфичными.
Итак, к уже известному нам определению этнографии как науки, основным объектом которой являются этносы — народы, следует добавить, что эта наука исследует их сходство и различия.
Представление о том, что этнография рассматривает свои объекты сквозь призму выполнения их компонентами этнических функций, позволяет выделить основное ядро ее предметной области. Очевидно, что при таком подходе это ядро составит тот слой культуры в широком смысле слова, который выполняет этнические функции, т. е. прежде всего традиционно-бытовая культура. Одним из примеров ее многообразия у народов мира может служить традиционное жилье. Здесь и свайные постройки (например, у части меланезийцев и микронезийцев), и плавучие жилища (у некоторых народов Юго-Восточной Азии), и переносные жилища — юрты, чумы, типи (у кочевников Средней Азии, народов Севера, индейцев прерий), и дома-башни (у народов Кавказа, у части арабов, некоторых народов Афганистана), и жилища из снега — иглу (у «полярных» эскимосов) и т. п.
Весьма наглядно этнические особенности прослеживаются в сфере такого компонента материальной культуры, как пища. При этом различия между народами касаются и состава потребляемой пищи, и способов ее приготовления, и времени ее приема. Так, для одних народов основу пищевого рациона составляют продукты земледелия (например, для славянских народов), для других — мясо (например, для многих народов Севера), третьи являются ихтиофагами, т. е. употребляют в пищу главным образом рыбу (например, нанайцы, нивхи, ульчи). Хорошо известно существование у многих народов запретов на употребление отдельных видов пищи. В частности, народы Индии в большинстве своем не едят говядину; народы, исповедующие ислам и иудаизм,— свинину; ряд народов почти не употребляют в пищу молока (например, мон-кхмеры); у некоторых народов еще недавно деликатесом считалось мясо собаки (например, у полинезийцев) и т. п.
Существенно различаются у народов мира также семейный быт, брачные обычаи и обряды. Наряду с моногамной (единобрачной) семьей, распространенной в настоящее время у подавляющей части человечества, до сих пор у ряда народов все еще сохраняется как полигамия (многоженство), так и полиандрия (многомужество) Чрезвычайно многообразны брачные церемонии. У одних народов (например, у племени пунанов на острове Калимантан) для заключения брачного союза достаточно, чтобы жених и невеста в присутствии старейшины рода заявили о взаимном согласии вступить в брак, у других (например, у племени коши в Афганистане) свадебная церемония длится двое суток, у третьих (некоторых народов Индии)— восемь суток. Наряду с характерными для большинства европейских народов свадьбами, на которых присутствуют лишь ближайшие родственники и знакомые, у некоторых этносов (например, у народов Кавказа) на свадьбу по традиции приглашались сотни гостей. Вместе с тем на Кавказе до недавнего времени нередко встречалась «свадьба без новобрачных»: обычай запрещал жениху и невесте присутствовать на собственной свадьбе. По-разному обстоит дело и с разводом: есть народы (в частности, католического вероисповедания), у которых брак трудно расторжим, и есть народы (главным образом исповедующие ислам), у которых для того, чтобы развестись, мужу достаточно объявить об этом жене.
В сфере повседневного поведения этнические особенности бывают настолько своеобразными, что нередко воспринимаются представителями других народов как нечто странное и удивительное. Индийца, скажем, удивляет, что жена европейца называет мужа по имени, обращаясь к нему в присутствии его матери и без ее разрешения. Японцу кажется странным, как может человек в жилом доме находиться в той же обуви, что и на улице, Болгары, в отличие от многих других народов, кивают головой в знак отрицания, а в знак согласия покачивают ею из стороны в сторону. Когда японцы, например, рассказывают о печальном событии, они улыбаются, чтобы не огорчить слушателя.
На разных ступенях общественного развития традиционно-бытовому слою культуры принадлежит далеко не одинаковая роль. Более того, различны и временные параметры традиций, в одних случаях это преимущественно давние, архаические, в других — новые, формирующиеся традиции.
В доклассовых и раннеклассовых обществах архаический традиционно-бытовой слой почти полностью охватывает культуру. Этим и объясняется тот уже давно признанный факт, что у отставших в своем развитии бесписьменных народов этнография изучает культуру целиком: от способов ведения хозяйства до религиозных верований и языка. Более того, поскольку у таких народов этнической спецификой пронизана и вся социальная сфера, она также в целом оказывается в поле зрения - этнографов. Фактически ведущее положение этнографии в исследовании архаических черт у непосредственно изучаемых отставших в своем экономическом развитии народов обусловило ее активное участие в разработке проблем первобытнообщинной формации.
Однако в современную эпоху научно-техническая революция и социальный прогресс сопровождаются, как известно, быстрым исчезновением архаики. Отсюда одна из важнейших задач этнографов в настоящее время и на ближайшее будущее — фиксация еще сохранившихся архаических явлений. Характер этой фиксации и ее значимость, в свою очередь, во многом зависят от того, имеет ли этнограф дело с архаикой отставших в своем развитии народов или с пережиточными явлениями, существующими в промышленно развитых обществах. В первом случае данные об архаических компонентах жизни народов обычно в той или иной мере проливают дополнительный свет на проблемы истории раннеклассовых, а подчас даже и доклассовых обществ. Что касается еще кое-где сохранившихся в наше время архаических форм быта народов промышленно развитых стран, то изучение этих явлений нередко позволяет хотя бы частично заглянуть в прошлую повседневную жизнь этих народов, отстающую от нас по крайней мере на столетие, а то и более. Следует иметь в виду, однако, что в рассматриваемом случае остатки архаики особенно быстро вытесняются профессиональной, урбанизированной культурой. Поэтому проблема их фиксации приобретает большую остроту. Не случайно этнографы, изучающие народы промышленно развитых стран, уделяют этому самое пристальное внимание.
При всей значимости для этнографии выявления архаики было бы, однако, неверно полагать, что эта дисциплина ориентирована лишь на изучение «живой старины». Особенно это относится к этносам развитых классовых обществ. Дело в том, что в таких обществах существенно меняется содержательная сторона объекта этнографических исследований. Он становится чрезвычайно сложным, многогранным. В результате развития производительных сил отдельные сферы общественной жизни получают значительную обособленность. Происходит специализация в области экономики, разделение сфер производства и потребления, особенно усилившееся в эпоху капитализма. Усложняется социальная структура. Исчезает былой синкретизм в области культуры, дифференцируются ее виды. Появляются глубокие различия в образе жизни классов и социальных групп, сельских и городских жителей, между бытовой и профессиональной культурой.
Огромное воздействие на этнические общности оказывает научно-техническая революция. Правда, воздействие это имеет двоякий характер: с одной стороны, оно способствует выравниванию культурного уровня этнических общностей, взаимопроникновению культур, их стандартизации и унификации, а с другой — благодаря развитию средств массовой информации может вызвать усиление этнического самосознания у самых широких масс населения. А это, в свою очередь, оказывает обратное воздействие на духовную культуру, придавая этническую значимость тем ее компонентам, которые прежде имели таковую лишь в самой малой степени или совсем не выполняли этнических функций. Вообще, по мере распространения различных стандартизированных форм культуры этническая специфика современных народов из сферы материальной культуры постепенно как бы перемещается в сферу духовную.
Нельзя не учитывать и возникновения новых традиций, в том числе в сфере повседневной культуры. Вместе с тем в промышленно развитых странах все большую этническую роль начинает играть профессиональная духовная культура, особенно в тех случаях, когда ее достижения проникают в повседневную жизнь народа. В результате у народов развитых стран основные этнические функции уже выполняют не столько остатки архаики, сколько сложившиеся в повседневном образе жизни новые сравнительно устойчивые компоненты духовной культуры, которые, впрочем, нередко включают, хотя и в модифицированном виде, элементы давних традиций.
Все это выдвигает перед этнографией особый комплекс задач, связанных с рассмотрением современных народов (в том числе индустриально развитых стран) как живой действительности. Разумеется, и в этом случае главное внимание должно быть уделено тем сферам жизни народов, в которых наиболее отчетливо проявляются их характерные черты. А это, как уже отмечалось, главным образом относится к духовной культуре народов, к их общественной психологии.
Так как этносы — динамические системы, одна из важнейших задач этнографии — изучение этнических процессов. При этом основное внимание уделяется двум диаметрально противоположным периодам в этнической истории человечества. С одной стороны, к относящемуся главным образом к далекому прошлому возникновению этнических общностей (этногенезу), с другой — к современным этническим процессам. Все большая интенсификация этнических процессов в современном мире придает соответствующим этнографическим исследованиям особую значимость и перспективность. Таким образом, этнография— научная дисциплина, изучающая сходство и различие всех народов мира, а также происходящие с ними изменения на протяжении всей истории человечества, с древнейших времен до наших дней.
В нашей стране этнографические исследования получили широкий размах. Их проводят Институт этнографии Академии наук СССР вместе с многочисленными этнографическими научными коллективами, существующими в союзных и автономных республиках, а также университеты. Немалую лепту в этнографическое изучение страны вносят музеи.
Экспедиции в отдаленные, нередко труднодоступные районы СССР и зарубежных стран придают деятельности этнографов романтический налет, а особое внимание к народам, повседневная жизнь которых отличается отдельными архаическими чертами, — даже некоторую экзотичность. Все это, однако, не исключает большой практической значимости этнографических исследований. Не случайно уже с первых лет Советской власти рекомендации этнографов широко использовались при решении вопросов, связанных с преобразованием хозяйства, культуры и быта народов, шагнувших в социализм прямо из феодального или даже родового строя. Без этнографических знаний, в частности, невозможно выработать правильное отношение к огромному хозяйственно-культурному наследию народов, отделить содержащиеся в нем прогрессивные, рациональные традиции от вредных пережиточных явлений. Особенно большую роль рекомендации этнографов сыграли в социалистическом переустройстве жизни малых народов Севера — коряков, ительменов, эскимосов, эвенков, ненцев и др. Учет их традиционных культурно-бытовых особенностей существенно облегчил гигантский социальный скачок, проделанный ими в кратчайший исторический срок.
Сосредоточивая внимание прежде всего на традиционно-бытовой культуре, этнография тем самым способствует разработке одного из существенных аспектов всей культурной истории человечества, которая отнюдь не сводится к развитию лишь профессиональных форм культуры. Особую роль этнографические исследования играют в воссоздании истории культуры на ранних ступенях общественного развития. В целом же этнографические историко-культурные исследования убедительно показывают, что все народы в равной степени способны к культурному прогрессу. Поэтому таким исследованиям принадлежит значительная роль в борьбе с реакционными расистскими концепциями и различными националистическими предрассудками. Например, историко-этнографические исследования, раскрывшие миру яркие самобытные цивилизации многих негритянских народов, существовавшие до европейского вторжения в Африку, основательно подорвали легенды о неспособности этих народов к культурному творчеству.
В связи с попытками идеологов антикоммунизма опровергнуть важнейшее марксистское положение о том, что частная собственность, классы и государство являются преходящими общественными институтами, особую остроту приобретает разработка советскими этнографами (вместе с представителями других исторических дисциплин) истории первобытного общества.
Существенное значение историко-этнографимеские знания имеют и для понимания современной жизни народов. Без таких знаний, например, невозможно правильно ориентироваться в процессах, происходящих в настоящее время на Африканском континенте. Дело в том, что при создании колоний империалисты не считались с исторически сложившимися племенами и этнолингвистическими общностями. В результате в пределах многих колоний образовалась мозаика из отдельных, рассеченных на части племен и народностей. Отсюда
большая этническая пестрота многих молодых государств.
Одно из центральных мест в этнографических изысканиях занимает изучение современных этнических процессов. Научно-техническая революция середины XX в., необычайно сократившая расстояния между всеми народами, сделала особенно ощутимым и нетерпимым наследие их былого неравномерного развития. Правда, при изучении усилившихся во всем мире национальных процессов этнограф сталкивается со своеобразными трудностями. Особенно это относится к изучению народов высокоразвитых стран, образ жизни которых постепенно все более унифицируется. Однако следует иметь в виду, что народы и в высокоразвитых странах обладают своими этническими особенностями, притом не только сохранившимися от далекого прошлого, но и возникшими сравнительно недавно. Этнографу важно получить отчетливое представление о сохранении и модификации традиционных форм культуры и быта, росте национально-смешанных браков, изменении национального самосознания.
При изучении современности работа этнографов особенно близко соприкасается с конкретно-социологическими исследованиями. Ученых обеих специальностей нередко интересуют одни и те же сферы общественной жизни (быт, семья и т. п.) Однако социолог и этнограф отнюдь не дублируют друг друга: они как бы под разными ракурсами рассматривают свои объекты. При изучении, например, семьи социолога главным образом интересуют воплощенные в ней социальные связи, тогда как этнографа — ее этнические особенности. Вместе с тем в силу теснейшего переплетения социально-классовых и этнических отношений их подчас практически невозможно изучать порознь.
Одной из важнейших задач советских этнографов является исследование этнических аспектов национальных процессов в СССР. Значение этой проблематики для такого многонационального государства, как наше, трудно переоценить. В СССР достигнут невиданный расцвет социалистических наций и народностей, происходит их все более теское сближение, возникла новая историческая общность людей — советский народ. Отношения между народами нашей страны представляют собой образец межнационального сотрудничества и дружбы. Однако нельзя забывать, что эти отношения сложились не стихийно, а как результат ленинской национальной политики КПСС, что партия и впредь будет, руководствуясь объективными законами развития общества, создавать наиболее благоприятные условия для расцвета и сближения народов нашей страны. Это, в свою очередь, диктует необходимость углубленного исследования различных типов современных этнических процессов в СССР, их тенденций и перспектив, их особенностей и темпов, факторов, влияющих на развитие и сближение социалистических наций. Большое познавательное значение историко-этнографических процессов предопределило пристальное внимание советских этнографов к созданию обобщающих характеристик народов мира в форме сводных трудов, историко-этнографических атласов, этнических карт.
Задача всесторонней характеристики народов-этносов и этнических процессов может быть решена лишь на основе специального исследования всех их компонентов, в которых проявляется этническая специфика. Отсюда следует особое значение для этнографии комплексного подхода к предмету исследования и использования данных, полученных другими науками, как гуманитарными, так и естественными. При этом этническая специфика выступает в качестве основного ориентира для определения ее взаимоотношения со смежными дисциплинами, со многими из которых она тесно связана. Будучи одной из исторических дисциплин, этнография имеет, в частности, немало точек соприкосновения с общей гражданской историей в изучении первобытнообщинной эпохи и в вопросах этнической истории. Исследуя вопросы этногенеза, этнограф постоянно обращается к материалам археологии; археология же для своих реконструкций, в том числе для определения этнической принадлежности археологических памятников, широко использует данные этнографии, С историей культуры, искусствоведением, фольклористикой этнография соприкасается при изучении народного художественного творчества, с экономическими науками — при изучении хозяйственной деятельности. С конкретной социологией этнографию, как уже отмечалось, связывает изучение взаимодействия социально-классовых и этнокультурных явлений (этническая социология). С социальной психологией этнография имеет общий раздел — этническую психологию. С лингвистикой этнографию связывают изучение языкового родства народов, взаимных языковых влияний и заимствований, диалектологические и ономастические исследования, взаимодействие языковых и этнических процессов (этнолингвистика). С географией этнография контактирует в изучении взаимодействия этноса и природной среды, типов расселения, а также по вопросам этнического картографирования. В исследовании численности народов мира, миграционных процессов этнография смыкается с демографией (этнодемография). С антропологией этнография наиболее тесно сопряжена в исследовании этногенеза (этническая антропология), а также истории первобытного общества. В той или иной мере этнография взаимодействует и со многими другими естественнонаучными дисциплинами (ботаникой, зоологией, океанологией и т. д.), данные которых способны дополнить этническую историю человечества.
Классификация народов мира
Этнографическое изучение и описание народов мира имеет в своей основе их научную систематизацию. Путем классификации выделяются народы и группы народов, обитающие в одном географическом регионе, стоящие на одном уровне хозяйственного и социального развития, обладающие общими культурными чертами. Каждый из этих признаков, положенный в основу классификации, важен при исследовании тех или иных этнических явлений. Так, выявление родства по происхождению и культуре позволяет классифицировать родственные народы, что лежит в основе этногенетических исследований. Однако полную характеристику народа, его места среди прочих народов мира дает только совокупность наиболее существенных и фундаментальных классификационных признаков. К их числу можно отнести географическую, антропологическую, языковую и хозяйственно-культурную принадлежность. Существуют и иные, второстепенные принципы классификации, например по религиозному признаку. Таким образом, систематизация народов мира основывается на сумме классификации естественнонаучных и социальных явлений, характеризующих этносы и присущие им черты.
Рассмотрим значение каждого из названных видов классификации народов.
Географическая классификация предусматривает распределение человечества по отдельным группам и народам в соответствии с местами их обитания. Но при этом она не учитывает их происхождения, уровня развития хозяйственных и социальных отношений, облика культуры. Поэтому географическая классификация больше используется при описании народов, чем при их исследовании. Вместе с тем расселенные по соседству народы нередко имеют общее происхождение и сходную культуру.
Географические регионы, по которым распределяются народы мира, определяются в литературе по-разному. Так, в советской науке принято выделение Средней Азии в самостоятельную область, в буржуазной литературе ее часто включают в Центральную Азию. Во многих изданиях прошлых лет Центральная Азия включалась в Восточную Азию, хотя правильнее выделять ее в качестве самостоятельного региона. По-разному классифицируются географические регионы Африки. В буржуазной науке принято подразделение народов на европейские и внеевропейские. Советские ученые не согласны с таким приемом классификации. Наконец, по понятным причинам, только в советской этнографии «Зарубежная Европа» и «Зарубежная Азия» выделяются как самостоятельные географические регионы.
В общем виде географическая классификация народов мира, принятая в советской этнографии, выглядит следующим образом:
Народы СССР с подразделением на народы европейской части СССР, Сибири и Дальнего Востока, Кавказа, Средней Азии.
Народы Зарубежной Азии. Это понятие чрезмерно общее и объединяет совершенно различные по происхождению, историческим судьбам и культуре народы, численность которых превышает два миллиарда человек. Поэтому можно выделять в виде самостоятельных регионов области Западной, Южной, Юго-Восточной, Восточной и Центральной Азии.
Народы Африки. Условно Африку можно разделить на Восточную, Западную, Северную и Южную. В литературе нередко ограничиваются выделением Северной и Тропической Африки.
Народы Австралии и Океании. Ареал подразделяется на области: Австралия и Тасмания, Полинезия, Микронезия, Меланезия.
Народы Америки. Америка делится на три крупные области: Северную, Центральную и Южную.
Народы Зарубежной Европы.
Антропологическая классификация. Антропология исследует физические различия между людьми, исторически сложившиеся в ходе их развития в различной естественно-географической среде. Физические различия между группами людей, живущими на значительном друг от друга расстоянии, в разных природных условиях, называются в науке расовыми. Расы - это исторически сложившиеся группы людей, связанные единством происхождения, которое выражается в общих наследственных морфологических" и физиологических признаках, варьирующихся в определенных пределах Расы постоянно смешиваются, поэтому они имеют не столько наследственный, сколько исторически сложившийся характер. Антропология считает расы совокупностью территориальных групп людей, а не^отдельных особей. По всем" главным морфологическим, физиологическим и психологическим особенностям, которые характеризуют современных людей, сходство между всеми расами очень велико, а различия не существенны. Можно полагать, что современные расы начали складываться в позднем палеолите, и с тех пор они все время изменяются вследствие смешений и другихпричин. Расовые признаки не имели и не имеют никакого значения для исторического развития людей, уровня развития разных групп человечества, их культуры. тем не менее данные антропологии играют существенную роль при этнографических исследованиях, так как Дают важные сведения о происхождении народов, их этногенезе. Одновременно исследование рас и расовых признаков позволяет бороться с антинаучными, расистскими концепциями реакционных буржуазных ученых.
Признаки, по которым выделяются расы, очень различны. Одни из них описательные, другие сугубо специальные. Существенным расовым признаком является форма волос головы и степень развития третичного волосяного покрова (усы, борода). У большей части обитателей Европы волосы обычно мягкие, прямые или волнистые. У монголоидов, обитателей Восточной и Юго-Восточной Азии и ряда других областей мира, они тугие и прямые. У африканцев — жесткие и курчавые. Третичный волосяной покров сильно развит у обитателей Европы, Передней Азии, Закавказья, коренного населения Австралии. Значительно . слабее он выражен у многих групп африканцев, населения некоторых частей Азии.
Определенное значение при расовой диагностике имеет окраска (пигментация) кожи и волос. Так, слабо пигментированы некоторые группы населения Северной Европы. Темная окраска кожи и волос свойственна большей части африканцев. Темные волосы, но более светлая пигментация кожи у обитателей Южной Европы, у значительной части коренного населения Азии.
Несколько меньшее значение как расовому признаку придается росту, весу и пропорциям тела. По росту и пропорциям тела выделяются главным образом некоторые малорослые (пигмейские) группы в Южной Африке и негритосы Юго-Восточной и Южной Азии.
Немалое значение для выделения расовых типов имеет изучение признаков головы и лица. Но так называемый «головной указатель», т. е. соотношение длины и ширины черепа (длинно-средне-короткоголовость), очень сильно варьируется в каждой расе и сам по себе расовым показателем не является. Имеют классификационное значение и некоторые другие признаки, например форма носа. Для антропологических исследований привлекаются и многие специальные признаки: данные о генах, группах крови, узорах на пальцах (папиллярные узоры), форме зубов и др.
Антропологи выделяют обычно четыре большие расы, связанные между собой общностью происхождения. Это европеоидная, монголоидная, негроидная и австралоидная расы. Но ареалы распространения расовых типов перекрывают друг друга, вследствие чего возникают переходные, контактные расы. Кроме того, существуют древние, а также смешанные расы.
Европеоиды обитают в наши дни на всех континентах и подразделяются на многие расы «второго порядка» (или малые расы). Среди европеоидов выделяются светло-пигментированные (блондины), темно-пигментированные (брюнеты) и промежуточные (шатены, темно-русые) группы. Европеоиды образуют в некоторых областях смешанные с монголоидами группы, главным образом в СССР, Зарубежной Азии и Америке.
Основные области расселения монголоидов — Сибирь и Зарубежная Азия. Нередко к монголоидам причисляют антропологически очень своеобразных американских индейцев. Монголоидная раса подразделяется на континентальную, тихоокеанскую, арктическую, или эскимосскую, ветви. Монголоиды образуют также смешанные и переходные типы. К числу контактных групп относятся южноазиатский, полинезийский и некоторые другие расовые типы.
Области распространения негроидной расы находятся в Африке. Негроиды, потомки выходцев из Африки, широко расселены в Новом Свете. К негроидной расе относятся негры, негрили, бушмены и готтентоты.
К австралоидной расе принадлежат коренное (население Австралии, папуасы и меланезийцы, негритосы и веддоиды — малорослые обитатели внутренних частей островов Юго-Восточной Азии и Шри Ланки. Существует много переходных групп между негроидной, австралоидной и европеоидной расами. К ним могут быть отнесены дравиды Южной Азии, эфиопы, смешанные группы населения в Америке, Африке и в других областях земли.
Контактную курильскую (айнскую) расу составляют айны, сочетающие в себе черты монголоидов и австралоидов.
Языковая классификация. Данные о истории языка имеют подчас решающее значение при этногенетических исследованиях, „выявление языкового родства означает обычно и установление генетического родства между народами. вместе с тем этнические общности, имеющие общее происхождение и пользующиеся общими по происхождению языками, могут сильно различаться по хозяйству и культуре, что объясняется историческими причинами. Это обстоятельство несколько ограничивает значение данных о языке и языковой классификации при этнографических исследованиях, поэтому они используются в этнографии наряду с другими данными.
История языка восстанавливается сравни-
поставления родственных по происхождению— языков, входящих 'в одну языковую семью, развивающуюся из диалектов общего языка-основы. Язык-основа — это реальная общность диалектов древних племен или народностей, к которым в конечном счете генетически восходят все языки той или иной группы (языковой семьи) родственных языков. Два или более языка называются родственными в том случае, когда они являются следствием эволюции одного и того же языка. Совокупность родственных языков обозначается понятием языковая семья. Так, русский, таджикский и английский языки родственны между собой, так как восходят к общему индоевропейскому языку - оснсизе. Если язык развивается на сплошной этнической территории, то со временем в разных ее областях возникают некоторые языковые особенности, называемые диалектами.
Язык представляет собой общественное явление и существует только в обществе; общество не может существовать без языка. Язык возник вместе с человечеством и формировался, в ходе антропогенеза и последующих исторических эпох. Как историческое явление язык непрерывно развивается, изменяются главные его элементы: грамматика, лексика, фонетика. Чаще всего совершается спонтанное изменение, являющееся следствием преемственности поколений и накоплением новшеств в языке без заимствования из чужих языков. Наблюдаются также изменения, связанные с заимствованиями из чужих языков. Наконец, происходит смена населением языка. Как считают лингвисты, в областях с давно сложившимися цивилизациями, смена языка была по крайней мере один раз, но нередко и чаще. При этом прежний язык как субстрат оказывал влияние на развитие нового языка. Все эти явления приводили к разветвлению первоначального языка-основы, складыванию языковых семей, их ветвей и более мелких групп.
Рассматриваемые процессы лучше всего видны на примере наиболее изученной индо-европейской семьи. В нее входят в наши дни славянские, германские, романские, балтийские, индийские, иранские, кельтский, армянский, греческий, албанский, лзывй' Многие индоевропейские языки (древнегреческий, латинский, санскрит, авестийский, индоевропей- ' ские языки Хеттского царства, хорезмийский, согдийский, скифские и др.) давно вышли из употребления и называются «мертвыми».
К индоевропе_йс_ким относят языки, которые восходят к индоевропейскому языку-основе и продолжают его в непрерывной преемственности. Индоевропейская языковая семья, как и все прочие семьи, явление чисто историческое и не предполагает какой-либо общей для всех входящих в нее языков, грамматической, лексической или фонетической характеристики. Поэтому сейчас нет ни одной черты, по которой можно определить тот или иной язык как индоевропейский. Констатация индоевропейской семьи только устанавливает факт, что некогда существовал момент, когда эти языки входили в индоевропейский язык-основу и, таким образом, генетически родственны между собой. Общность у них только по происхождению.
Время сложения индоевропейской семьи языков точно не известно, но произошло этоне позднее эпохи бронзы, а в дальнейшем складывались языковые ветви. Еще позже дифференцировались современные языки. Так обстояло дело, например, со славянскими) языками, из языка-основы которых выделились в свое время восточнославянские, южнославянские и западнославянские языки. В свою очередь уже в относительно позднее историческое время из восточнославянской ветви выделились русский ,украинский и белорусский языки; из южнославянской — болгарский, сербо-хорватский, словенский, македонский; из западнославянской — польский, чешский, словацкий, верхне-и нижнелужицкий. В каждом из перечисленных языков выделяются локальные диалекты и говоры. -
Существуют гипотезы о том, что и современные языковые семьи восходят к каким-то очень древним языкам-основам и что, таким образом, между ними существует генетическое родство. Так, высказывалось предположение об очень древних связях индоевропейских языков с другими семьями, в частности семито-хамитской. Но данные, которыми располагает в настоящее время лингвистика, еще не позволяют достаточно выяснить наличие таких генетических связей.
Помимо индоевропейской имеются и другие крупные языковые семьи:
- Семито-хамитская, с ветвями семитской, кушитской, берберской и чадской.,
- Уральская семья с финно-угорской и самодийской ветвями.
- Алтайская семья с ветвями тюркской,монгольской, тунгусско-маньчжурской.
- Кавказская семья с ветвями картвельской, абхазо-адыгской, нахско-дагестанской.
- Конго-кордофанская (нигеро-кордофанская), нило-сахарская и койсанская семьи.
- Австроазиатская семья, в которую входят группы вьет, мяо-яо, мон-кхмер, мунда и пр.
- Австронезийская или малайско-полинезийская семья.
- Китайско-тибетская.
- Тайская,
- Индейские семьи. v
- Дравидийская семья.
- Папуасские семьи.
Кроме того, существуют более мелкие языковые семьи, а также отдельные языки, не входящие ни в какую языковую семью (такие, как японский и корейский). Хозяйственно-культурная классификация
Среди перечисленных видов классификаций народов мира только хозяйственно-культурная является собственно этнографической и основывается на этнографических методах изучения хозяйства и культуры. Рассматриваемый вид классификации имеет существенное значение для этнографии и необходим при исследовании проблем этнической истории, истории возникновения и развития хозяйства и материальной культуры, исторических и культурных связей между народами, наконец, при установлении глобальной непрерывности и общности человеческих культур.
Этнографические данные показывают, что при одном и том же уровне социально-экономического развития и в одинаковых условиях природно-географической среды у народов, даже не связанных между собой исторически и относящихся к разным этническим и языковым группам, возникают сходные явления в хозяйстве и материальной культуре. Сходные по этим признакам нар'оды классифицируются по хозяйственно-культурным типам (ХКТ). Под хозяйственно-культурным типом понимают в этнографии комплекс особенностей хозяйства и культуры, который исторически складывается у разных народов, близких по социально-экономическому развитию и обитающих в сходных условиях среды. ___"
Хозяйственно-культурные типы формировались на протяжении всей человеческой истории в ходе приспособления людей к окружающей среде. При этом одни типы очень древние, другие возникли позднее.
Почти ничего не известно о хозяйственно-культурных типах, существовавших до времени возникновения человека современного вида, и высказываемые по этому поводу предположения не идут далее рабочих гипотез.
Хозяйственно-культурные типы, просуществовавшие до нового времени, начали формироваться в позднем палеолите. Значительные _' изменения произошли в традиционных хозяйственно-культурных типах по мере становления капитализма, а затем мировой системы социализма. Поэтому хозяйственно-культурная классификация имеет исторически ограниченное значение и мало применима к современным условиям, за исключением периферии развитых индустриальных обществ. Существенным образом изменяется со временем содержание и значение отдельных хозяйственно-культурных типов, например типа плужного земледелия в эпоху возникновения цивилизации, в средние века и в наши дни. ' Основными, определяющими элементами ХКТ являются характер и уровень развития хозяйства. Уровень развития культуры имеет в этом виде классификации второстепенное значение, так как человеческие культуры исключительно разнообразны и не дают возможности построить четкую систематику. В соответствии с уровнем хозяйственного развития ХКТ могут быть распределены по трем группам. Первая группа характеризуется преобладанием присваивающих отраслей деятельности (охота, рыболовство, собирательство). Вторая — преобладанием ручного мотыжного земледелия и ж_ивотно_водства. Третья - объединяет плужных земледельцев.
Первая группа ХКТ наиболее архаична и соответствует первобытнообщинному уровню социально-экономического развития. Самый отсталый в этой группе — тип бродячих охотников и собирателей, сохраняющийся кое-где и сейчас в географически изолированных областях тропической зоны. Племена, относящиеся к этому ХКТ, не знакомы с выплавкой металла и обработкой его в горячем виде. Орудия труда и оружие они изготовляют из камня, дерева, кости, раковин и тому подобных материалов.
Уровень социально-экономического и культурного развития у некоторых народов, занимающихся на побережьях морей и океанов главным образом рыбной ловлей и собирательством, примерно такой же, как и у бродячих охотников и собирателей, В наше время этот хозяйственно-культурный тип исчезает.
Более развиты социально-экономические отношения у охотников северной лесной зоны Северной Америки и Северной Евразии, в прошлом этот хозяйственно-культурный тип
имел широкое распространение у многих племен Канады, США, обитателей лесов севера Сибири.
К следующему хозяйственно-культурному типу могут быть отнесены прибрежные жители северной зоны, занимавшиеся на побережьях рек, морей, океанов рыболовством и жившие оседло. Специализированный хозяйственно-культурный тип охотников на морского зверя имел в прошлом большое распространение в высоких широтах на берегах Ледовитого океана. В наше время он сохраняется только у отдельных групп зарубежных эскимосов севера.
Следующие группы хозяйственно^! культурных типов связаны с производящим ( хозяйством. Земледелие и животноводство возникло примерно 10—11 тыс. лет тому назад в Восточном Средиземноморье, на юго-западе Средней Азии, возможно, и в Юго-Восточной Азии, позднее — в Америке. /К эпохе развитого родового строя и времени разложения первобытнообщинных отношений относится тип ручного мотыжного земледелия, сложившийся еще в первичных центрах возникновения производящего хозяйства. В древности он получил распространение в зоне умеренного климата, а впоследствии — в тропиках, на периферии классовых обществ. Дальнейшее развитие производящего хозяйства привело к возникновению в древнейших государствах Азии и Африки ХКТ плужного орошаемого земледелия. Позднее, с начала нашей эры, плужное земледелие получило широчайшее распространение почти во всех природно-географических зонах земли, за исключением Арктики и Австралии. Одновременно с плужным земледелием развилось и животноводство. По мере социально-экономического развития плужных земледельцев все большее значение у них приобретало сначала ремесло, а затем промышленность. В ходе общественного разделения труда в конце эпохи бронзы и начале железного века во многих засушливых областях Азии, позднее и Африки выделился самостоятельный ХКТ в виде кочевого и полукочевого скотоводства. Кочевничество представляло собой экстенсивное пастбищное скотоводство в условиях среды, непригодной для ведения интенсивного земледелия. Наибольшего развития кочевничество достигло в средние века, но постепенно стало изживать себя как экстенсивная форма хозяйства, и кочевники либо переходили к товарным видам животноводства, либо к оседлому земледелию и другим видам занятий. В наше время кочевничество сохраняется только в отдельных, наиболее отсталых районах Зарубежной Азии и Африки.
В I тысячелетии до н. э. в Южной Сибири и Северной Азии развивается по примеру кочевного скотоводства особая ветвь животноводческого хозяйства — оленеводство. Но оленеводство было главным источником существования только у немногих групп обитателей Сибири. У большей части оленеводов олени служили главным образом транспортным средством, а основные средства существования доставляли охота, рыболовство и собирательство.
Нередко в этнографии используют классификацию народов мира по историко-этнографическим областям (ИЭО). ИЭО складывались в ходе исторического развития соседних родственнных и неродственных народов, у которых вследствие длительного общения возникали сходные черты в хозяйстве и культуре. Однако из-за сложности установления объективных критериев ИЭО этот вид классификации не получил всеобщего распространения.
История этнографической науки
Развитие человеческого общества сопровождалось расширением знаний людей об окружающем мире, накоплением сведений о соседних и дальних народах. Уже в древности наряду с этнографическими наблюдениями, в основе которых лежали естественная человеческая любознательность и военная, политическая и экономическая необходимость, предпринимались попытки теоретического обобщения фактических данных Так, еще в античное время сложилась гипотеза «трехступенчатого» развития хозяйства: от собирательства и охоты к скотоводству, а затем
к земледелию. Она получила широкое распространение и оказывала влияние на взгляды многих ученых до конца прошлого века. В средние века продолжалось накопление этнографических наблюдений, но в условиях засилья церкви они не получили теоретического осмысления.
Развитие этнографических воззрений всегда было теснейшим образом связано с актуальными политическими и экономическими проблемами и борьбой идеологий. Это ясно проявилось в XVIII в., когда материализм пошел на штурм схоластического учения церкви. Взгляды просветителей и энциклопедистов имели большое значение для развития этнографических представлений, а затем и этнографии как науки. Складывается концепция об универсальных закономерностях всемирно-исторического процесса. При этом «дикие» народы рассматриваются как ранний этап истории человечества. Разрабатывается метод ретроспективного анализа: представления о внеевропейских отсталых народах переносятся на европейскую древность. Зарождается сравнительно-исторический метод исследования явлений общественной и культурной жизни, который позднее в качестве сравнительно-этнографического применил для этнографии Ф Ласрито. Складывание этнографии как самостоятельной науки относится к середине XIX в. и связано с успехами естествознания, с развитием эволюционного учения, противопоставленного прогрессивными учеными того времени метафизическим канонам церкви. В борьбе с теологическими взглядами основоположники эволюционизма Ж. Б. Ламарк, Ч. Дарвин и многие другие создали теорию, согласно которой все в мире развивается и изменяется от простого к сложному, причем эволюция идет не случайно, а подчиняется определенным, универсальным закономерностям, и историческое развитие означает прогресс.
Это учение было положено в основу новой науки о народах — этнографии (этнологии), что выдвинуло ее на передний край борьбы материалистических и идеалистических идей. Используя теоретические положения эволюционизма, ученые стали исследовать историю первобытного общества и человеческую культуру, пользуясь при этом сравнительно-этнографическим методом. Среди создателей и классиков эволюционного направления в зарубежной буржуазной этнографии XIX в. следует назвать в первую очередь А. Вастиана, И. Бахофена, Д. Т. Мак-Леннана, Эд. Тейлора, Дж. Леббока, Л. Г. Моргана.
Особое место среди крупнейших ученых-эволюционистов занимает Л. Г. Морган, чьи труды были высоко оценены классиками марксизма. Ф. Энгельс отмечал, что Морган в границах своего предмета самостоятельно пришел к материалистическому пониманию истории. Морган был первым, кто предпринял попытку создать периодизацию истории первобытного общества на основе развития производства и культуры. Он показал исторический характер и значение рода как основной универсальной исторической ячейки первобытного общества. Большое внимание уделено в его трудах эволюции семьи и брака, системам родства. Широко известны его труды по этнографии североамериканских индейцев. Вместе с тем Морган, как и большая часть других представителей эволюционистского направления, занимал идеалистические позиции по ряду методологических проблем. Ошибочными оказались некоторые его взгляды по истории семьи и брака. Нуждается в пересмотре на основании современных научных данных его периодизация истории первобытного общества. Однако все это не снижает заслуг Л. Г. Моргана в развитии этнографической науки и создании теории первобытного общества.
Развитие эволюционизма в этнографии и эволюционная теория в целом оказали на науку своего времени огромное прогрессивное влияние и объективно способствовали победе материализма над учением церкви. В этом, как и в признании наличия закономерностей в историческом процессе и развитии культуры, в признании общности всей человеческой культуры, состоят важнейшие заслуги эволюционизма. Эволюционизм был также направлен против расизма и прочих антигуманных концепций.
Однако со временем, особенно к концу
XIX в., все в большей степени стали проявляться слабые стороны эволюционной теории и метода. Стало очевидно, что новый обширный фактический материал плохо согласовывался с эволюционистскими схемами и зачастую противоречил им. Так, оказалась ошибочной эволюционистская теория непрерывного прямолинейного развития общества от простого к сложному путем количественных изменений. Действительность же подчинялась не простым эволюционным, а более сложным, диалектическим законам развития. К ошибкам нередко приводил и сравнительно-этнографический метод, особенно в тех случаях, когда сопоставлялись явления, относящиеся к разным историческим эпохам и географическим ареалам, что часто встречалось в произведениях эволюционистов. К ошибочным выводам приводил зачастую ретроспективный «метод пережитков», когда те или иные явления рассматривались как пережитки прошлого и по ним пытались реконструировать предшествующие этапы развития. В действительности оказывалось, что многие «пережитки» были на самом деле живыми, действующими общественными институтами. Для некоторых представителей эволюционистского направления была характерна биологизация общественных процессов, а также преувеличение значения в них психологических явлений.
К концу XIX и особенно в начале XX в. все в большей степени стала развертываться критика теоретических и методических концепций эволюционизма. Причем велась эта критика как со стороны реакционных, так и прогрессивных ученых. Во многом она была справедливой и отмечала действительные недостатки эволюционистского учения. Но обычно отрицалось и то наиболее ценное, что было достигнуто эволюционистским учением: представление об универсальности исторических законов развития общества, идеи единства человечества и его культуры.
В ходе критики эволюционистской теории и метода стали возникать новые этнографические учения, немало, впрочем, заимствовавшие у эволюционизма. Следует подчеркнуть, что эти учения не внесли существенного вклада в теорию и их методологические позиции были, как правило, шагом назад по сравнению с эволюционизмом. Многие антиэволюционистские направления имели ярко выраженный реакционный идеалистический характер, а часть их вообще ставила своей целью реабилитацию библейского учения.
В конце XIX — начале XX в. все большее распространение получают концепции, основанные в той или иной степени на признании диффузии как главного фактора в развитии культуры, а этнографии — как науки о культуре. Явления культурной диффузии были хорошо известны и в прошлом. О них писали еще античные авторы, не говоря уже об эволюционистах. Но только в рассматриваемых направлениях миграция вещей и идей принималась за основу «исторического» развития культуры. Социально-экономическое развитие и универсальные исторические законы при этом частично или целиком отвергались. Большая часть сторонников диффузионизма рассматривала культуру в отрыве от ее живого носителя — этноса — как совокупность единичных, неповторяемых явлений.
Одним из первых направлений, связанных с идеей диффузии, было учение, известное под названием антропогеографии. Основатель этого учения Фридрих Ратцель и многие его последователи полагали, что определяющую роль в развитии культуры и общества играют диффузия и географическая среда.
Характерными представителями диффузионистского течения были школа «культурной морфологии» Лео Фробениуса, школа «культурных кругов» Фритца Гребнера и венская католическая «культурно-историческая» школа Вильгельма Шмидта, получившие большое распространение в начале XX в. Хотя и с разных позиций, сторонники этих направлений вели критику эволюционизма, выступали против принципа историзма в этнографии, а тем самым против признания исторических закономерностей в развитии этнографических явлений.
Л. Фробениус разработал учение о «культурной морфологии», рассматривавшее развитие культуры с точки зрения биологических закономерностей. Вместе с тем трудами Фробениуса и его учеников был собран значительный фактический материал по этнографии народов периферии классовых обществ. Ф. Гребнер предпринял попытку объяснить развитие культуры не историческими закономерностями, а взаимодействием «культурных кругов», произвольно сконструированных им из некоторых явлений материальной и духовной культуры. Вильгельм Шмидт и его соратники, хотя и называли свою школу «исторической», в действительности выступали против историзма, понимая историю как диффузию вещей, идей, «культурных кругов». Выводы представителей школы строились по большей части на субъективных суждениях, что нередко сказывалось и на методике полевых исследований и достоверности собираемого материала. В. Шмидт в течение всей жизни безуспешно пытался «обосновать» ряд библейских положений: идею единобожия, представление об извечности моногамной семьи, об извечности частной собственности. В несколько более сдержанном и осторожном виде идеи диффузионизма развивались в трудах известных этнологов Р. Гейне-Гельдерна, У. Риверса и др.
Как определенное направление диффузионизм потерял свое значение еще в эпоху между двумя мировыми войнами, но некоторые представления, связанные с явлениями диффузии, играют известную роль и в современных этнографических концепциях.
Неокантианские философские идеи о непознаваемости исторического процесса оказали определенное влияние на формирование крупного течения в буржуазной этнологии, получившего наименование функционализма. Его создатель и глава Бронислав Малиновский видел задачи этнологии прежде всего в изучении функций культурных явлений, их взаимосвязей и взаимообусловленности. Положительным в учении Малиновского, А. Рэдклиф-Брауна и других сторонников функциональной теории был призыв изучать культуру каждого общества как единое явление, в котором все части связаны между собой выполнением определенных функций. Функционалистами был собран большой и достоверный полевой материал. Однако в. целом теорияфункционализма отличалась, крайним антиисторизмом и использовалась, особенно в Британской империи, для цепей колониального управления.
В Америке в конце XIX в. возникло новое учение — «американская школа исторической этнологии», основоположником которой был Франц Боас. Положительной стороной этого учения была борьба с расизмом и колониализмом. Но в целом Боас и его последователи относились отрицательно к широким теоретическим обобщениям и возможности выведения общеисторических закономерностей, к идее общности человеческой культуры. Боас считая, что культурные ценности разных народов несопоставимы. Эта же идея легла в основу другого направления в американской этнологии, так называемого культурного релятивизма.
Примерно в то же время во Франции складывается «социологическая» школа Эмиля Дюркгейма, исходившая из философских идей неопозитивизма. Дюркгейм и его сторонники избрали предметом своего исследования общество, в котором они изучали системы нравственных связей, этнопсихологию. При этом они рассматривали каждое общество как изолированное явление, отрицая тем самым исторические законы развития.
Подобные же тенденции наблюдались в 1920—1930-х годах в Германии и США. Так, в Германии представителем этнопсихологии выступил Рихард Турнвальд, создавший новое антиисторическое и реакционное по своей сущности направление — этносоциологию. Он был также одним из основателей учения аккультурации (восприятие одним народом культуры другого), много заимствовавшего у диффузионизма. Преемником Турнвальда стал В. Мюльман. В то же время в США возникает психологическое, или этнопсихологическое направление, сложившееся в значительной мере под влиянием идей З. Фрейда и его последователей.
Зигмунд Фрейд, известный врач-психиатр, создал учение о психоанализе и затрагивал в своих трудах некоторые проблемы истории первобытного общества и этнографии. Согласно его взглядам, поведение индивида и
жизнь целых обществ зависят в значительной мере от вытесненных в подсознание представлений и чувств. Явления культуры оказывались, по Фрейду, связанными с неврозами. Ими же он объяснял многие явления у первобытных народов. Таким образом, по Фрейду и близким ему по духу исследователям, обществом управляли не социально-экономические, а психологические, биологические законы. Эта концепция была крайне антиисторичной и объективно вела к так называемому психорасизму. Последний проявился, в частности, в названном выше этнопсихологическом направлении в США, представленном Р. Бенедикт, А. Кардинером и др. Они считали, что каждое общество обладает своей особой «моделью культуры», причем одни «модели» качественно выше, а другие ниже. Высшим психологическим типом объявлялся гот, на основе которого сломился пресловутый «американский образ жизни».
Дальнейшее развитие буржуазных школ и направлений привело к возникновению культурного релятивизма (М. Херсковиц и др.), структурализма (Э. Эванс-Притчард, К. Леви-Стросс и др.) и ряда других течений. Каждое из этих течений очень неоднородно и, несмотря на громкие фразы, призванные «доказать» их материалистический характер, в своем существе они антиисторичны. Так, «культурный релятивизм» приходит в конечном счете к идее абсолютизации каждой культуры и отрицанию единства человечества. Структурализм сводится к концепции о вечной и неизменной структуре общества, что является якобы отражением извечных свойств человеческого сознания.
В послевоенное время в Англии и США делаются попытки возродить эволюционизм (Л. Уайт) или модернизировать его в виде неоэволюционизма (Дж. Стюард, Дж. Мердок). в американской этнологии наблюдаются некоторые тенденции возврата к Моргану, но при этом его нередко противопоставляют Энгельсу, Попытки представителей всех этих направлений преодолеть ошибки и заблуждения буржуазных этнологических учений, игнорируя или извращая при этом марксизм, не дают и не могут дать положительных результатов.
Откровенно реакционный, неоколониалистский характер имели неудавшиеся попытки применить к этнологии так называемую теорию конвергенции, призванную доказать, что все народы развиваются по пути, который приведет в конечном счете к капитализму.
В ФРГ в послевоенное время заметна тенденция вообще отрицать необходимость теоретических разработок, ограничиваясь эмпирическими исследованиями. Впрочем, эта тенденция вообще характерна для многих современных буржуазных этнологов.
По поводу большинства современных концепций в зарубежной буржуазной этнологии следует заметить, что, как правило, они недолговечны, получают временно, как мода, более или менее широкое распространение, а затем быстро исчезают, не оставляя заметного следа в науке.
Русская этнография сложилась в виде научного направления в то же время, что и на Западе, в середине XIX в. Дореволюционные ученые-этнографы проводили широкие исследования как русского населения, так и других народов, живших в царской России. При этом большое внимание уделялось изучению устного народного творчества (фольклора), общественной жизни, общины, семьи, материальной и духовной культуры. Крупнейшие ученые (Д. Н. Анучин, В, Г. Богораз, В. И. Иохельсон, Л. Я. Штернберг и др.) создавали труды, в которых исследовались отдельные народы и теоретические проблемы этнографии. Широким признанием и в наше время пользуется концепция Д. Н. Анучина о комплексном методе исследования при решении сложных историко-культурных проблем (с использованием данных этнографии, археологии и антропологии). Выдающиеся успехи были достигнуты при изучении зарубежных народов (Н. Н. Миклухо-Маклай и др.).
На развитие русской дореволюционной этнографии немалое влияние оказал эволюционизм. Наиболее известными представителями этого направления были М. М. Ковалевский, Ю. Э. Петри, Л. Я. Штернберг и др. Но уже в начале XX в. появляются работы, в которых эволюционизм подвергался серьезной критике (А. Н. Максимов). В то же время получает
распространение марксизм, оказавший значительное влияние на развитие русской этнографической мысли. Особое значение в популяризации марксизма применительно к этнографическим исследованиям имели труды Н. И. Зибера, посвященные изучению производственных отношений в доклассовом обществе. На идеях марксизма основывались взгляды ф. Кона, в известной степени М. М. Ковалевского и многих других ученых.
Характерными особенностями русской этнографии были последовательный гуманизм, глубоко враждебный любым проявлениям расизма, а также ее материалистическая направленность. Воспринимая те или иные учения зарубежной этнографии, русские ученые использовали обычно только их положительные, главным образом методические стороны, отвергая идеалистические основы.
Решающее значение для превращения этнографии в подлинно историческую науку имел марксизм-ленинизм. К. Маркс, Ф. Энгельс, В. И. Ленин придавали большое значение этнографии при исследовании ранних социально-экономических формаций. Это нашло выражение в трудах К. Маркса «Конспект книги Л. Г. Моргана «Древнее общество», «Формы, предшествующие капиталистическому производству», Ф. Энгельса «Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека», «Происхождение семьи, частной собственности и государства», а также в ряде замечаний и заметок. Развитие государства, социально-экономических укладов в докапиталистических обществах рассматривалось во многих трудах В. И. Ленина. И если этнография оформилась как самостоятельное научное направление в середине XIX в., то в подлинную историческую науку ее превратили классики марксизма-ленинизма, развившие ее на философских основах диалектического и исторического материализма.
Дальнейшее развитие марксистская материалистическая этнография получила после Великого Октября в нашей стране. Развиваясь на основе лучших традиций дореволюционной прогрессивной русской этнографии, она с первых лет Советской власти признала марксизм своей методологической основой.
Отличительной чертой советской этнографии уже на первых порах становления была ее тесная связь с решением насущных практических задач. Советские этнографы принимали самое активное участие в осуществлении мероприятий по проведению в жизнь ленинской национальной политики, социалистических преобразований культуры и быта. Этнографы живо откликнулись на решение задач в связи с национальным размежеванием, строительством национальных культур. Глубоко изучалось научное наследие классиков марксизма-ленинизма, велись дискуссии о предмете и задачах этнографических исследований. Уже к концу 1930-х годов марксистская методология полностью вытеснила бытовавшие до этого эволюционистские взгляды (Л. Я. Штенберг, Ю. Э. Петри и др.), представления, связанные с теорией «культурных кругов» и «культурно-исторические школы» (Б. А. Куфтин и др.), а также эклектические концепции (В. Г. Богораз-Тан, П. Ф. Преображенский и др.).
Еще в предвоенный период советские этнографы поднимали важные вопросы теории этнографии и истории первобытного общества в связи с обсуждением проблем периодизации первобытного общества, истории хозяйства, семейных и общественных отношений, культуры, религии.
Особенно интенсивно развернулись практические и теоретические работы советских этнографов после окончания Великой Отечественной войны. Стали проводиться широкие полевые работы. Значительно расширились и углубились исследования в области теории. Особенно большое значение имела постановка проблемы этноса как самостоятельного исторического явления, исследование теории этноса и этнических процессов. В 1960—1970-х годах окончательно формулируются предмет и задачи советской этнографии. Осуществляется ряд капитальных исследований по отдельным проблемам науки. Большое внимание при этом уделяется изучению этногенеза разных народов, их этнической истории. К крупным достижениям советской этнографической науки следует отнести теоретические исследования по проблемам истории первобытного общества, истории хозяйства и материальной культуры, семьи и семейно-брачных отношений, социальной структуры, духовной культуры. По всем этим вопросам проводятся плодотворные дискуссии, получающие отражение в журнале «Советская этнография», на страницах других журналов и в монографиях. Предпринимаются публикации обобщающих трудов («Народы мира», «Страны и народы» и многие другие издания).
Значительным вкладом в теоретическую этнографию является разработанное советскими исследователями учение о хозяйственно-культурных типах и историко-этнографических областях. Широко известны труды советских этнографов по общим проблемам этнографии и истории религии. Ведется плодотворная работа по изучению и критике буржуазных этнологических учений. Больших успехов достигла советская этнография в области этнографического изучения отдельных народов и этнического картографирования.
В настоящее время перед советской этнографией стоят большие задачи по изучению современных этнических и культурных процессов в нашей стране и за рубежом, осуществляемого совместно с социологами.
Марксистская этнография успешно развивается также в странах социализма в тесном контакте с советской этнографией.
('у Источники и методы исследования этнографической науки
Как уже отмечалось, потребность в тех или иных знаниях об особенностях жизни, быта, о языке соседей зародилась очень давно. Чаще всего такие знания собирались и передавались очевидцами — купцами, путешественниками, послами. Из подобных сообщений иногда составлялись своды, описания тех или иных областей, в которых наряду со сведениями географического характера были и данные о населении. Таковы труды многих древних авторов — Геродота, Цезаря, Тацита и др. При использовании их как ранних этнографических источников выявляется одна из особенностей этнографии — в своих исследованиях она опирается кроме других источников на материалы непосредственного наблюдения действительности. Описания народов, публикуемые в виде книг, становились разновидностью обширной категории письменных источников. Особенно много таких материалов стало поступать в распоряжение европейских ученых начиная с эпохи Великих географических открытий. Отчеты капитанов о своих путешествиях, заметки купцов, описания миссионеров — все это постепенно составило огромный свод сведений о жизни самых разных народов земного шара. И до сегодняшнего дня этнография черпает оттуда важнейшие сведения о народах, их культуре, обычаях, нравах. Ценность этих источников еще и в том, что в них содержатся данные о таких народах, которые исчезли с лица земли в ходе колониальной экспансии. Количество подобных источников со временем пополняется, так как на свет извлекаются материалы из архивов монастырей, колониальных ведомств, рукописных хранилищ библиотек.
Становление этнографии как науки в значительной степени базировалось на материалах непосредственного изучения жизни народов, или, как принято это называть среди этнографов, на полевых наблюдениях, полевых исследованиях. Немалую роль в совершенствовании этих наблюдений сыграл тот факт, что с начала XIX в. наряду с изучением народов далеких экзотических стран ученые стали все больше обращать внимания на исследование собственного народа, преимущественно крестьянства, составлявшего в то время большинство населения. Вместе с тем возраставшая роль колоний в хозяйственной системе капитализма, необходимость управления их населением, изучение рынков сбыта в зависимых странах — все это вызывало потребность иметь более систематизированные знания о народах, их хозяйстве, социальном устройстве, обычаях, верованиях. Полевые наблюдения перестают быть случайными заметками, зависящими от вкусов наблюдателя. Создаются программы для собирания тех или иных сведений, появляются и первые анкеты с перечнем вопросов (например, анкета Русского географического общества 1845 г.).
Разумеется, программирование, упорядочение полевых наблюдений в конкретных случаях подчинялись разным потребностям и задачам, но сама тенденция сделала полевые наблюдения в целом более систематическими и полными. Примером научного подхода к организации полевых наблюдений может служить подвиг Н. Н. Миклухи-Маклая, изучавшего жизнь папуасов Новой Гвинеи и соседних народов Юго-Восточной Азии и Океании. Появляются и другие программы изучения этнографии разных народов, по которым работали уже целые группы исследователей, начинают разрабатываться и особые приемы, методы наблюдений, обработки их результатов (методика описаний, картографирования явлений, правила записи фольклорных произведений и многое другое). Полевые наблюдения становятся методом накопления источников этнографии со своей методикой получения необходимых сведений.
Превращение этнографии в историческую науку, изучающую не просто население тех или иных стран, а закономерности исторического развития народов, особенности их культуры и быта, намного расширило базу источников этнографии.
Для этнографии, как и для других исторических наук, особенно важны письменные свидетельства прошлого, поскольку в них есть сведения о народах, их названиях (этнонимах), местах расселения, особенностях жизни, культуры, обычаях, обрядах, верованиях и т. п. Наибольший интерес вызывают, конечно, самые древние письменные свидетельства — клинопись, папирусы и т. п., в которых немало материалов этнографического характера. Столь же внимательно исследуются и различного рода летописи, хроники. Уникальные по этнографическому значению сведения содержатся в начальном Своде русских летописей, где дается этническая карта расселения народов в Восточной Европе в VI—IX вв. С расширением роли письменности в общественной жизни возрастает и количество этнографических сведений в источниках, хотя их поиск и анализ — дело нелегкое. Различные описи имущества, судебные отчеты, посольские донесения и многие другие виды документов имеют много ценной этнографической информации, особенно важной для исторического исследования развития объектов этнографического изучения. Еще более разнообразные виды письменных источников (архивные, мемуарные, эпистолярные и др.) оказываются в распоряжении этнографии в эпоху широкого распространения грамотности и обширной письменной фиксации различных событий и явлений жизни. Практически в этнографии используются все виды письменных источников, которые изучаются и историками, причем удельный вес их в этнографических исследованиях все время возрастает.
Особую категорию источников составляют изобразительные материалы: рисунки, барельефы, скульптуры, мелкая пластика и т. п. Установление места и времени создания, стиль изображения, традиции художественных школ, материал изготовления — все это важно для этнографического исследования. Так, графические источники позволяют этнографам представить себе не только факт бытования тех или иных явлений, но и то, как выглядели орудия труда, одежда, жители, как исполнялись обряды. Во многих случаях рисунки намного древнее письменности и позволяют заглянуть в весьма отдаленное прошлое. Например, наскальная живопись верхнего палеолита позволяет сделать интересные предположения об охотничьей магии древнейших племен. Интересно, что похожие ритуалы наблюдали этнографы и у многих отсталых в своем развитии народов в Х!Х в. По изобразительным материалам стало известно об очень раннем возникновении лунного календаря и пятеричного счета, так как элементы украшений часто группируются по пять, семь, четырнадцать, двадцать восемь (в лунном месяце двадцать восемь дней). Особый раздел изобразительных источников составляют народные орнаменты. Проведенные учеными исследования показали, что в орнаменте выражены сюжеты и образы древней мифологии, древних религиозных представлений. Несмотря на почти тысячелетнюю борьбу православной церкви с язычеством, в вышивках и тканье крестьян Восточной Европы до XIX в. продолжали жить символы языческих божеств. Интересны и другие особенности орнамента — стиль изображения, хроматическая гамма. Все это дает много интересных сведений, которые трудно получить из других источников.
Столь же важны для этнографа и специальные этнографические зарисовки, фотографии, кинодокументы, полученные в ходе полевых исследований и из других источников а также различные планы, чертежи, схемы, карты.
Особая категория этнографических источников — музейные собрания. В мире насчитывается не один десяток специальных этнографических музеев, где собраны более или менее полно предметы быта и культуры народов мира или отдельных групп народов В них отражены самые разные стороны жизни народов: хозяйство, одежда, жилище, украшения, утварь, предметы культа, образцы искусства. Богатейшими коллекциями располагают и музеи нашей страны — музеи народов СССР и Музей антропологии и этнографии в Ленинграде, краеведческие музеи и др. При МГУ был создан музей (ныне Музей антропологии), включавший этнографические, археологические и антропологические коллекции.
Музейные собрания позволяют наглядно представить себе особенности культуры и быта различных народов, проводить сравнительно-типологическое изучение предметов, устанавливая их сходство и различия. Музейные экспонаты несут в себе и скрытую информацию, так как развитие методики анализа, расширение объема самих материалов нередко позволяют сделать новые выводы и обобщения.
Этнография, изучающая различные стороны жизни народов, историю развития этнических общностей в разные эпохи, историю культуры народов, не может обойтись без применения источников и выводов соседних, пограничных с нею наук, извлекая для себя то, что отражает этнические процессы и этническую специфику. Так, широко используются материалы фольклора во всем их многообразии: песни сказки, предания, загадки, танцы, народная музыка. Наряду с рольюфольклорных явлений в обрядах, верованиях этнографов интересуют и локальные особенности фольклора, нередко имеющие связь с прежним этническим делением населения.
Широко учитываются в этнографии и результаты языковедения, лингвистики. Язык — один из важнейших этнических признаков. Как и все другие стороны жизни человека, язык развивается, на смену одним языкам приходят другие. Весь этот сложный процесс языкового развития должны учитывать этнографы. Данные языкознания помогают установить родство языков, следы процессов ассимиляции, время и условия жизни прежних языковых общностей.
Органична связь этнографии с археологией. При изучении многих тем (история хозяйства, жилища и др.) очень сложно провести границу между источниками этих наук, так как этнографические материалы позволяют лучше понять археологические, и, наоборот, без археологических данных невозможно изучать этническую историю. Рождение, распространение и смена археологических культур отражают взаимоотношения групп населения в прошлом. Не всегда, по-видимому, такие группы равнозначны этносам, народам, но они помогают понять процессы миграций населения, смешения, процессы культурных взаимовлияний.
Данные антропологии вскрывают для этнографа пути перемещения, степень смешений или обособления отдельных групп населения. Методика антропологических исследований постоянно совершествуется и дополняется, и, хотя не все выводы антропологов бесспорны, антропология давно является одним из надежных источников этнической истории народов.
Любое серьезное этнографическое исследование привлекает в ходе научного анализа сведения многих наук, в том числе весьма специальных, казалось бы далеких от истории. Например, без знания ботаники и медицины невозможна правильная оценка народной медицины, без ботаники и агрономии, зоологии и механики невозможно понять многое в истории развития хозяйства. Привлекаются и данные истории климата на Земле, процессов формирования почв и многое другое. Интеграция научных знаний так же типична для этнографии, как и для других наук современной эпохи.
Опираясь на обширную и разнообразную базу источников, этнография применяет в исследованиях самые разнообразные методы изучения исторической действительности. Здесь можно назвать лишь основные из них.
Один из наиболее известных и значительных по результатам — сравнительно-исторический метод, разработанный родоначальниками эволюционной школы. Суть этого метода в том, что для реконструкции прошлых исторических эпох используются материалы современности или недавнего прошлого, которые рассматриваются как пережитки, реликты этого отдаленного прошлого. Восстанавливая общий ход эволюционного развития человеческого общества от простого к сложному, можно опираться на факты, примеры из жизни самых разных народов, лишь бы эти факты соответствовали определенной стадии развития. Сравнительно-исторический метод сыграл большую роль в научно-обоснованной реконструкции истории первобытного общества, истории культуры, религии и т. д. Но нетрудно заметить, что при этом игнорируется своеобразие истории народов, те особенности их культуры, которые порождены местной спецификой (экологической, исторической, социально-экономической). Вызывает возражение и трактовка многих явлений как пережитков очень отдаленного прошлого — неясно, почему эти «пережитки» продолжают жить тысячелетия. В современных исследованиях этот метод получил дальнейшую разработку, которая, сохраняя ценные принципы сравнительно-исторического анализа, проводит этот анализ более глубоко, учитывая влияние многих факторов на развитие культуры народа, рассматривая культуру как определенную целостную систему взаимосвязанных явлений. Опираясь на законы диалектического материализма, современный метод сравнительно-исторической реконструкции учитывает как общие, основные законы поступательного развития, так и влияние местных факторов, взаимообусловленность явлений В человеческом коллективе, зависимость от конкретных условий его жизни.
Пытаясь опорочить и дискредитировать прогрессивное влияние эволюционизма, его противники пытались разработать и свои методы изучения материалов. Но фактически они заимствовали эти методы у эволюционистов, абсолютизируя отдельные приемы, доводя их до абсурда. Так, заимствовав метод типологического анализа, т. е. выделение группы сходных или одинаковых явлений у разных народов, сторонники диффузионизма и гребнерианства превращали их в некий локальный абсолют («культурный центр», «культурный круг»), из которого эти явления и предметы сами по себе распространялись по миру.
Другие критики эволюционизма пытались абсолютизировать влияние местных факторов и особенностей. Наиболее интересные работы этого плана были в американской этнографии (Уисслер). Рассматривая культуру американских индейцев как систему, зависящую от экологических условий (ареал маиса, ареал оленя-карибу и др.), Уисслер составляет сумму отдельных культурных признаков для каждого ареала, включая сюда как хозяйственные, материальные явления, так и обычаи, верования. Внутреннюю взаимосвязь явлений, их причинные связи он не рассматривает. При таком методе анализа каждая культура или ареал оказывается лишь собранием культурных особенностей, а не целостной системой.
Совсем по-иному отражается замеченная Уисслером закономерность в работах советских исследователей (Н. Н. Чебоксаров, М. Г. Левин и др.). Разработанная ими характеристика хозяйственно-культурных типов прежде всего опирается на обусловленность особенностей культуры экологическими и хозяйственными причинами и определенным уровнем развития социально-экономических отношений. При таком подходе вскрываются взаимосвязь явлений, причины их одинаковости у разных народов, выявляются и различия.
В русской этнографии уже в конце XIX в. утверждался, как уже упоминалось,
заботами Д. Н. Анучина метод комплексного подхода к изучению этнографических и историко-культурных проблем. По убеждению Д. Н. Анучина, данные какой-либо одной науки— этнографии, антропологии, археологии, истории — не могут дать полное и правильное представление о всей сложности HCTopk человеческой культуры. Поэтому необходимо комплексное использование их материала В своих работах Д. Н. Анучин блестяще показал преимущества нового подхода к анализу разных явлений. Метод Анучина был развит советскими учеными. Данные многих наук используются и в полевой работе. Интересные результаты дают комплексные экспедиции, работающие по единой, согласованной программе (работы Прибалтийской комплексной экспедиции. Хорезмской комплексной экспедиции).
Метод пространственного определения как расселения самих народов, так и особенностей их культуры был также тщательно разработан в советской этнографии, хотя применение его началось еще в XIX в. Большой вклад в этническую картографию внесл П. Е. Терлецкий и П. И. Кушнер, разработавшие этнические карты с показателями плотности населения. Составленные в Институте этнографии АН СССР этнические карты не имеют себе равных в мире. Метод картографирования широко применяется и при составлении этнографических атласов. Уже первые работы по обобщению, систематизации материалов для атласов, выделению групп типов явлений дали очень интересные результаты. Выпущенные этнографические атласы (Атлас народов Сибири, Русский этнографический Атлас) позволили по-новому оценить многие явления культуры.
Развитие естественных и точных наук, появление удобной вычислительной техники оказали влияние на распространение методов массового количественного анализа в этнографии. По сути дела, зародыш такого анализа содержался уже в сравнительно-типологическом методе, но тогда ограничивались лиш визуальными наблюдениями. Теперь появилась возможность на основе большого количества данных провести анализ явлений, пользуясь статистико-математической методикой.
Применение методов количественной оценки явлений потребовало перестроить и практику полевой работы. Вместо описательной методики стали применяться методы анкетирования, когда в опросный лист (анкету) выносится группа вопросов, получаемые ответы фиксируются в определенной стандартизированной форме. После накопления материалы поступают на статистическую обработку. Уже первые шаги в этом направлении показали большую эффективность такого метода для изучения этнических процессов современности (соотношение родного языка и предпочитаемого языка обучения в школе, межнациональные браки и степень их распространенности в разных условиях и др.). Количественные методы анализа позволяют привлечь для решения этнографических проблем и дополнительные группы источников (данные демографических, страховых переписей, данные торговли о потреблении разных товаров и т. п.). Интересные результаты дали опыты применения метода количественной оценки и при изучении отдельных элементов культуры (жилища, орнаменты и др.), особенно в сочетании с картографированием явлений. Выявились и его недостатки. Они чаще всего коренятся в начальной стадии составления программ — в отборе типологических групп для анализа. Не всегда правильно и обоснованно выделяются этнически-специфичные признаки явлений культуры.
В зарубежной этнографии стали также широко применять счетную технику и методы формально-типологического анализа. Особенности методики варьируются у разных исследователей (структурно-типологический метод, экономическая антропология и др.). Зарубежные исследователи получают очень интересные результаты. Но отсутствие правильной методологии исследования, влияние концепций буржуазной философии на понимание законов развития человеческой культуры сводят
к минимуму ценность таких работ. Несмотря на громкие, почти рекламные названия новых методов и методик (системный метод, структурный метод, структурно-системный метод и т. п.), все они продолжают концентрироваться вокруг отдельных, частных принципов изучения, не умея или не желая охватить предмет в целом. Противопоставляя свои методы марксизму прямо или в форме «развития», «преодоления» марксизма, они часто заимствуют в марксизме какую-либо одну сторону, один принцип, превращая его в универсальный метод. Недаром исследования в буржуазной этнографии меняются так же часто, как и концепции науки.
Несмотря на появление новых методов, новых источников, новых направлений в современной этнографии, сохраняется и роль методов полевого наблюдения, полевого исследования. Общая методология научного подхода к изучению этнографии в советской науке благотворно сказалась и на разработке принципов полевых исследований. Накопленный исследователями опыт изучения культуры и быта народов СССР методом непосредственного наблюдения позволил определить два его направления — стационарный, дающий углубленное изучение, но на ограниченной территории, и экспедиционный, дающий широкий географический охват изучаемых явлений, позволяющий установить области их распространения. Определились и способы обследования во время экспедиций (маршрутный, кустовой). Были разработаны приемы изучения отдельных явлений и элементов культуры, правила их фиксации в полевых документах. Совершенствовались и правила сбора музейных экспонатов (комплексность коллекций, оформление экспонатов как будущих источников научных обобщений и др.)-Методами научной работы овладевают не только специалисты, получающие этнографическое образование, но и широкий круг работников местных музеев, краеведов.
Учебник/Под ред. Ю.В. Бромлея и Г.Е. Маркова. М.: Высш. школа, 1982. — 320 с.
OCR: Михаил Духонин; date: 13.02.04