Это похоже на кино про Джеймса Бонда: огромный спутник, крупнейший из когда-либо запущенных, с мощным лазером на борту — чтобы нейтрализовать американский противоракетный щит, прежде чем Союз нанесет свой первый удар. Но это было по-настоящему — ну, или, по крайней мере, так планировалось. Более того, когда советский президент Михаил Горбачев в октябре 1986 г. покидал саммит в Рейкьявике из-за того, что американский президент Рональд Рейган не желал отказываться от своей программы «Стратегической оборонной инициативы», или СОИ, Советский Союз был намного ближе к запуску оружия космического базирования, чем Соединенные Штаты. Менее чем через год, пока мир продолжал критиковать Рейгана за его концепцию «Звездных войн», Советский Союз запустил экспериментальный спутник для своей космической лазерной системы, который, однако, так и не вышел на орбиту. Если бы все получилось, холодная война могла бы пойти совсем по другому пути.

Космический корабль назывался «Полюс-Скиф». «Полюс» — как в «Северном полюсе». «Скиф» — скифы, древнее племя воинов в центральной Азии, европейский эквивалент слова «варвар».

По словам специалиста в области советской космонавтики Азифа Сиддики (Asif Siddiqi), историка Фордамского университета в Нью-Йорке, Москва начала разработку космического оружия задолго до того, как 23 марта 1983 г. Рейган своей речью на тему звездных войн запустил американскую космическую программу на полную катушку. «Советы профинансировали две крупных программы научно-исследовательских и опытно-конструкторских разработок в конце 70-х и начале 80-х годов, нацеленных на противостояние воображаемым американским идеям противоракетной обороны», — говорит он. Две концепции слились в одну: Скиф — орбитальная лазерная «пушка» — и еще одно оружие под названием «Каскад», рассчитанное на уничтожение вражеских спутников ракетами, выстреливаемыми с другой орбитальной станции.

Несмотря на то, что кое-какие подробности об этих программах просочились еще в середине 90-х, даже в России эти планы космического вооружения стали известны в полном объеме лишь несколько лет назад, рассказывает Сиддики. Бывший пресс-секретарь «Роскосмоса» Константин Лантратов по кусочкам восстановил историю Полюса-Скифа. «Лантратову удалось копнуть достаточно глубоко и его исследование ясно демонстрирует невероятный масштаб проектов по строительству военных станций», — говорит Сиддики. «И это были не просто какие-то побочные работы, это была настоящая программа космического вооружения».

Проектно-конструкторские работы начались в 70-х годах, немного спустя после символического «космического рукопожатия» Союза-Аполлона между астронавтами НАСА и советскими космонавтами. Известная организация «Энергия», за плечами которой уже было строительство космического корабля Союз и гигантской ракеты для полета на Луну Н-1 (программа, в ходе работы над которой с 1969 по 1972 годы произошло четыре взрыва), в 1976 г. начала изучение обеих концепций: Скиф и Каскад. Первоначальный план Энергии заключался в том, чтобы из космоса сбивать американские межконтинентальные баллистические ракеты еще в начале их полета, когда скорость сравнительно невелика. Орбитальные станции Салют, первая из которых была запущена в 1971 г., должны были послужить платформой либо для космического корабля Полюс, оснащенного лазером, либо для ракетоносного Каскада. Станции можно было заправлять прямо на орбите и в каждой из них могли в течение недели жить по два космонавта.

Однако очень скоро проектировщики отказались от этого плана, а вместе с ним — и от идеи нахождения космонавтов на борту космического корабля Полюс. По словам Лантратова, Министерство Обороны СССР решило, что советская технология еще не достаточно развита для отстреливания МБР из космоса, и постановило, что вместо этого Скиф и Каскад будут применяться для борьбы с американскими спутниками системы ПРО, которые еще не существовали и даже не были утверждены.

Соединенные Штаты тоже потратили немало денег в 50-е и 60-е годы, пытаясь разработать систему ПРО, но, тем не менее, к середине 70-х эти работы начали постепенно сворачиваться, а во время президентства Джимми Картера движение в области систем ПРО было минимальным. В 1972 г. обе супердержавы подписали Договор по противоракетной обороне, согласно которому каждой из них разрешалось иметь не более двух полигонов ПРО, один для защиты столицы и один для защиты единственной базы, с которой можно было запускать МБР.

Однако, Договор запрещал лишь размещение вооружения ПРО, но не испытания и разработку — лазейка, которой воспользовались обе стороны. Начиная приблизительно с 1980 г., когда Рейган победил на президентских выборах, ученые из Ливерморской государственной лаборатории им. Э. Лоуренса в Калифорнии (среди которых был физик Эдвард Теллер (Edward Teller), так называемый отец водородной бомбы) совместно с учеными из других федеральных лабораторий и кучкой военных и гражданских высших должностных лиц начали поглядывать в сторону оружия «направленной энергии», стреляющего лучами вместо пуль, для нейтрализации растущего превосходства СССР в области ракетоносителей и стратегических ракет.

Рейган очень увлекся этой идеей и когда, спустя три года, он выступал по телевидению по вопросам государственной безопасности, объявил о планах строительства оборонительного щита, который «сделает ядерное оружие бессильным и бесполезным», по сути, меняя военно-стратегическое положение государства с наступательного на оборонительное. Это предложение тут же подверглось нападкам в Конгрессе со стороны демократов, которые назвали его невыполнимым. Именно сенатор Тед Кеннеди обозвал эти планы «Звездными войнами». Невзирая на возгласы скептиков, финансирование ПРО существенно возросло и к 1986 г. достигло почти 3 млрд. долл. в год.

Как писал в своих мемуарах «Становление советского ученого» в 1994 г. выдающийся планетовед и советник Горбачева Роальд Сагдеев: «Если американцы чересчур преувеличивали [планы по СОИ], то мы, русские, чересчур в это все верили». Летом после речи Рейгана о «Звездных войнах» заместитель министра обороны Фред Айкл (Fred Iklé) потребовал, чтобы ЦРУ провело расследование на тему того, какой может быть реакция Советов. Эта работа досталась трем аналитикам, среди которых был и Аллен Томсон (Allen Thomson), старший аналитик отделения ЦРУ по научным и военным исследованиям. Томсон уже изучал другие военные исследовательские программы СССР, включая работы по созданию оружия направленной энергии и приборов для обнаружения подводных лодок из космоса.

Он вспоминает: «По результатам исследования выяснилось, что как в политическом, так и в техническом плане у Советов имеются весьма широкие возможности ответить на прогнозируемые разработки Штатов в рамках СОИ». Они могли понастроить больше МБР, попытаться сорвать планы американцев по созданию щита, либо попробовать вызвать международное сопротивление этим планам. «Было некоторое понимание того, что СССР может остаться без гроша, если ему придется приступить к созданию новых крупных систем вооружения. Но ничто не указывало на их неспособность ответить», — говорит Томсон.

По сути, СОИ Рейгана послужила хорошим пинком для советской программы космического вооружения, дав аэрокосмическим конструкторским бюро как раз то, что им было нужно, чтобы убедить Политбюро в необходимости увеличения финансирования Полюса и Каскада. Оба проекта медленно варились в конструкторском бюро «Салют» (ныне ГКНПЦ им. М.В. Хруничева) в рамках организации «Энергия», а эксперименты с высокомощным лазером для системы ПРО велись еще с 1981 г. Однако, до сих пор работы ограничивалась лишь лабораторными условиями, но теперь, после выступления Рейгана, рубли потекли на настоящее летное оборудование. Мотивом послужило не столько опасение, что СОИ может помешать советским ракетам достичь своих целей, сколько нечто более зловещее и странное: уверенность в том, что у американцев вот-вот появятся военные космические станции.

Параноидальные фантазии не были редкостью среди высших генеральских чинов СССР, как сообщает Питер Вествик (Peter Westwick), профессор истории калифорнийского университета в Санта-Барбаре, пишущий про науку времен холодной войны. «Им казалось, что американцы могут запустить космический шаттл, который будет пикировать в атмосферу и сбрасывать водородные бомбы», — рассказывает он.

Сиддики рассуждает по поводу того, как Советы неверно истолковали намерения США относительного космического челнока: «Русским челнок казался чем-то очень важным. Для них это было признаком того, что американцы собираются перенести военные действия в космос». Официальное объяснение США гласило, что космоплан, появившийся в 1981 г., предназначался для обеспечения постоянного доступа на орбиту. К середине 80-х, однако, его также стали применять для запуска секретных военных спутников. «Шаттл очень сильно напугал русских, потому что они не могли понять, зачем может понадобиться такой летательный аппарат, не представляющий экономического интереса», — объясняет Сиддики. «Поэтому они решили, что здесь просто обязана присутствовать какая-то негласная военная цель: например, доставка и свертывание крупных военных комических станций или бомбежка Москвы». На предполагаемую угрозу Советы отреагировали строительством собственного космического челнока, практически точной копии шаттла НАСА, который совершил единственный полет и был списан в 1993 г.

Вскоре после выступления Рейгана в Академию наук СССР поступил запрос оценить возможность создания космического противоракетного щита. Рабочую группу возглавил выдающийся физик Евгений Велихов. В результате, рассказывает Вествик, они пришли к такому заключению: «Мы рассмотрели и изучили проблему, и мы решили, что ничего не выйдет». Но среди других советских ученых нашлись паникеры, которые убедили военных и политиков в том, что даже если СОИ и не является эффективным противоракетным щитом, ее можно применить в наступательных целях, чтобы поражать наземные объекты.

Мысль об орбитальных лазерных установках, расстреливающих территорию СССР, была поистине ужасающей. По словам Вествика, по Кремлю ходили уж совсем нелепые домыслы относительно реального предназначения СОИ. «Выборочное политическое убийство. Например, в Первомай, когда члены Политбюро стоят на уличной трибуне, и единственный лазер может убрать их всех разом… Эти штуки летают в небе, они невидимы и могут кокнуть без малейшего предупреждения».

Размышляя обо всех этих ужасах, советские военные ускорили работу над лазерной пушкой Полюс-Скиф, предназначенной для уничтожения спутников СОИ. До тех пор планировали использовать мощный лазер, построенный КБ «Астрофизика», но реализация этой программы стала запаздывать. Лазер «Астрофизики» и его системы энергоснабжения были слишком большими и тяжелыми, чтобы их можно было запустить на существующих тогда ракетах. Поэтому когда советским инженерам велели увеличить темп работы над Скифом, они придумали промежуточный план. Они собирались приспособить небольшой углекислотный лазер мощностью 1 МВт, который уже был испытан на транспортном самолете ИЛ-76, в качестве противоракетного оружия. В августе 1984 г. было утвержден и намечен план создания нового космического корабля Скиф-Д, буква «Д» в названии означала «демонстрационный». К январю 1986 г. Политбюро обозначило этот проект как один из важнейших спутников советской космической программы.

Тем временем американские ученые и инженеры боролись с собственными трудностями по созданию космических лазерных установок. По мере продвижения работ по таким проектам как «Zenith Star», которые занимались исследованием проблемы вывода на орбиту химического лазера мощностью 2 МВт, задачи, связанные с созданием и запуском подобных систем, обретали все более четкие контуры. Организация СОИ финансировала исследование пучкового оружия и рентгеновского лазера, которые должны были активироваться посредством ядерного взрыва, но ни один из этих проектов так и не приблизился к стадии реализации. К 1986 г. руководство СОИ начало переключать внимание с орбитальных лазеров на небольшое кинетическое оружие, которое могло бы поражать вражеские спутники, врезаясь в них.

Русские, однако, не сошли с взятого курса и продолжали работать над демонстрационной версией своего космического лазера, запуск которого был намечен на начало 1987 г. Вскоре инженеры КБ «Салют» поняли, что их лазер и его система энергоснабжения, даже менее крупная модель, уже испытанная на самолете, были все еще слишком велики для ракеты Протон. Но более мощный ракетоноситель был уже на подходе: ракета «Энергия», названная так в честь разрабатывающего ее КБ, создавалась для вывода на орбиту нового космического челнока Буран. Грузоподъемность Энергии составляла 95 тон, то есть она могла поднять Скиф-Д. Назначение ракеты изменилось. Для сокращения расходов инженеры искали существующую технику, которую можно было модифицировать и использовать, включая элементы Бурана и часть отмененной военной космической станции «Алмаз», обозначенной, как транспортный корабль снабжения, который позднее стал основным модулем космической станции «Мир».

В итоге Скиф-Д напоминал детище Франкенштейна: 40 м. в длину, более 4 м. в диаметре и весом 95 т. — крупнее, чем космическая станция НАСА «Skylab». Комплекс состоял из двух модулей, которые русские называли «функциональным блоком» и «целевым модулем». Функциональный блок был оснащен небольшими ракетными двигателями, которые должны были вывести аппарат на его конечную орбиту. В него также входила система энергоснабжения, использующая солнечные батареи, взятые с Алмаза. Целевой модуль должен был нести резервуары с углекислым газом и два турбогенератора для питания лазера и тяжелой вращающейся башни, направляющей луч. Космический корабль Полюс сделали длинным и тонким, чтобы он мог поместиться на боковой части Энергии, прикрепленный к ее центральному топливному баку.

Конструирование орбитальной лазерной пушки было нелегкой задачей для инженеров. Ручная лазерная указка — это сравнительно простое статическое устройство, но большой газовый лазер подобен грохочущему локомотиву. Мощные турбогенераторы «качают» углекислый газ до тех пор, пока его атомы не возбудятся и не начнут излучать свет. В турбогенераторах присутствуют крупные движущиеся детали, и газ, посредством которого образуется лазерный луч, очень сильно нагревается, поэтому его необходимо выпускать. Движущиеся части и выхлопные газы создают движение, которое мешает работе космического корабля, особенно такого, который должен иметь очень точное направление. Инженеры Полюса разработали систему, позволяющую снизить силу воздействия извергаемого газа, пропуская его через дефлекторы. Но кораблю по-прежнему требовалась сложная система управления, которая бы гасила колебания, порождаемые выхлопными газами, турбогенератором и движущейся лазерной башней. (Предполагалось, что при стрельбе на цель будет направляться весь корабль, а башня послужит лишь для тонкой регулировки.)

Система стала настолько сложной, что к 1985 г. конструкторы поняли, что для испытания ее компонентов потребуется более одного запуска. Базовая конструкция корабля Скиф-Д1 прошла испытания в 1987 г., а лазерная установка полетела лишь в составе Скифа-Д2 в 1988 г. Примерно в то же самое время началась разработка еще одного родственного космического корабля, обозначенного как «Скиф-Стилет». Его должны были оснастить более слабым инфракрасным лазером, опираясь на опыт действующей наземной системы. Скиф-Стилет мог лишь ослепить вражеские спутники, нацеливаясь на их оптические системы, а у Полюса будет достаточно энергии, чтобы уничтожить космический корабль, находящийся на низкой околоземной орбите.

Работа над этими проектами шла в бешенном темпе в течение всего 1985 г., когда неожиданно возникла новая возможность. Работы по строительству челнока Буран начали отставать от графика, и он бы не был готов ко времени запланированного первого запуска ракеты Энергия в 1986 г. Проектировщики ракеты рассматривали возможность запуска балластной нагрузки вместо шаттла, а проектировщики Скифа увидели в этом удобный случай: почему бы не испытать некоторые компоненты нашего корабля раньше графика?

Они быстро составили планы космического аппарата, который мог испытать систему управления функционального блока и дополнительные компоненты, такие как газоотводные каналы и систему прицеливания, состоящую из радара и маломощного точного направляющего лазера, который применялся совместно с большим химическим лазером. Корабль был назван «Скиф-ДМ» — демонстрационная модель. Запуск запланировали на осень 1986 г., чтобы он не помешал запуску корабля Скиф-Д1, запланированному на лето 1987 г.

Столь жесткие сроки имели свою цену. В одно время над созданием Полюса-Скифа трудились более 70 предприятий советской авиакосмической промышленности. Описывая историю проекта, Лантратов приводит цитату из статьи Юрия Корнилова, ведущего проектировщика машиностроительного завода им. М.В. Хруничева, который работал над Скифом-ДМ: «Как правило, не принимались никакие оправдания, не обращали внимания даже на тот факт, что это была практически та же самая группа, которая, в тот момент, проделывала грандиозную работу по созданию Бурана. Все отошло на второй план, чтобы только уложиться в сроки, спущенные сверху».

Конструкторы поняли, что как только они запустят гигантский корабль в космос, и он извергнет огромное количество углекислого газа, аналитики американской разведки заметят газ и быстро поймут, что он предназначен для лазера. Для испытания выхлопной системы Скифа-ДМ русские переключились на смесь ксенона и криптона. Эти газы вступят во взаимодействие с ионосферной плазмой вокруг Земли, и тогда космический аппарат будет выглядеть, как часть гражданского геофизического эксперимента. Кроме этого, Скиф-ДМ будет оборудован небольшими целями в виде надувных шаров, имитирующих вражеские спутники, которые будут выброшены во время полета и прослежены при помощи радара и наводящего лазера.

Запуск демонстрационного спутника перенесся на 1978 г., отчасти из-за необходимости модернизации стартовой площадки, чтобы приспособить ее под такую тяжелую ракету, как Энергия. Технические трудности были сравнительно невелики, но эта задержка оказала важное влияние на политическую судьбу проекта.

В 1986 г. Горбачев, пробывший к тому времени Генсеком КПСС лишь год, уже начал выступать в защиту радикальных экономических и административных реформ, которые получили известность под названием «Перестройка». Он и его правительственные союзники сосредоточились на том, чтобы обуздать то, что казалось им разорительными военными расходами, и все сильней противились советской версии «Звездных войн». Горбачев признавал, что американский план был угрожающим, говорит Вествик, но предупреждал, что страна чересчур на этом зацикливается, и уже начал спрашивать своих советников: «Может быть, нам не стоит так опасаться СОИ?».

В январе 1987 г., когда до запуска Скифа-ДМ оставалось лишь несколько недель, соратники Горбачева в Политбюро протолкнули постановление, ограничивающее возможные действия во время демонстрационного полета. Аппарат разрешалось запустить на орбиту, но при этом нельзя было испытывать газоотводную систему или выпускать какие-либо цели. Более того, в то время, когда корабль еще находился на стартовой площадке, пришло распоряжение, требующее снять несколько целей, на что инженеры ответили, что заправленную ракету лучше не трогать, и распоряжение отменили. Количество разрешенных экспериментов так и осталось ограниченным.

Той весной, когда стартовый ускоритель лежал внутри огромного сборочного цеха на космодроме Байконур в Казахстане, аппарат Скиф-ДМ был пристыкован к ракете Энергия. Затем техники написали на корабле два названия. Одно — «Полюс», а другое — «Мир-2», для предполагаемой космической станции гражданского назначения, которую надеялось построить руководство Энергии. По словам историка «Полюса» Лантратова, это было скорее не попыткой обмануть иностранных шпионов относительно цели миссии, сколько рекламой нового проекта Энергии.

Ракету выкатили на стартовую площадку и поставили в вертикальное стартовое положение. Затем, ночью 15 мая 1987 г., двигатели Энергии зажглись и гигантская ракета пошла в небо. В то время как почти все старты с Байконура выходили на орбиту под углом 52 градуса к экватору, Полюс-Скиф пошел севернее: под углом 65 градусов. В худшем случае, благодаря этому направлению, ступени ракеты и ее обломки, либо весь аппарат целиком, не упали бы на территорию иностранного государства.

Запуск прошел безупречно, ракета набирала скорость, поднимаясь и по дуге уходя к северной части Тихого океана. Но «клуджевая» природа опытного аппарата Скиф-ДМ, а также все компромиссы и упрощения предопределили его судьбу. Изначально функциональный блок спутника был рассчитан на ракетоноситель Протон и не выдержал бы вибрации более мощных двигателей Энергии. В качестве решения космический аппарат вместе с блоком управления был размещен вверху, а не внизу рядом с двигателями. По сути, он летел вверх ногами. Отсоединившись от своего стартового ускорителя, он должен был перевернуться и взять направление от Земли, при этом двигатели блока управления должны были смотреть вниз на Землю, готовые зажечься и вытолкнуть аппарат на орбиту.

По условному сигналу Скиф-ДМ отделился, отработанная Энергия отпала, и также отделился защитный кожух, покрывающий переднюю часть корабля. После этого весь корабль, высотой с 12-этажный дом, начал мягкий маневр по тангажу. Его хвостовая часть, а фактически — нос корабля, повернулся на 90 градусов, на 180… и продолжил вращение. Массивный космический аппарат кувыркался, пока не совершил два полных оборота, и только тогда остановился, уставившись носом вниз к Земле. Впопыхах, стараясь запустить столь сложный аппарат, конструкторы допустили маленькую программную ошибку. Двигатели зажглись, и Скиф-ДМ направился обратно в атмосферу, из которой только что вырвался, быстро перегреваясь и распадаясь на полыхающие куски над Тихим океаном.

На Западе дебют супер-ракеты Энергия был назван частично успешным, ведь, несмотря на провал спутника, сам ракетоноситель работал идеально. Правительство США почти наверняка следило за полетом ракеты при помощи разведывательных приемников, но заключение, которое вынесло ЦРУ и другие агентства по поводу боевого снаряжения, остается засекреченным.

Провал Полюса-Скифа вкупе с колоссальными, связанными с ним затратами, дали противникам программы то оружие, которое было им нужно, что убить ее. Дальнейшие полеты Скифа отменили. Готовящаяся аппаратная часть была либо отправлена в металлолом, либо растащена по углам гигантских складов. А лазерная установка так и не дошла до стадии запуска, чтобы вообще можно было узнать, заработала ли бы она.

В своей истории проекта Лантратов цитирует Юрия Корнилова, ведущего проектировщика Скифа-ДМ: «Конечно, никто не получил никаких премий и наград за лихорадочный, двухгодичный, ограниченный жесткими сроками, труд. Сотни рабочих групп, создавших Полюс, не получили ни наград, ни слов благодарности». Более того, после фиаско Скифа-ДМ, некоторые получили выговоры или понижение.

Подробности этой истории не известны нам до сих пор. «Даже сегодня, многое из того, что относится к этой программе, засекречено», — рассказывает Сиддики. «Русские не любят о ней говорить. А наше представление о советской реакции на СОИ по-прежнему остается мутным. Ясно, что в среде военно-промышленной элиты СССР велись горячие внутренние споры по поводу эффективности космического оружия. А учитывая тот факт, что Советы настолько приблизились к запуску военной орбитальной станции, можно предположить, что верх брали именно сторонники жесткого курса. Страшно подумать, что могло произойти, если бы Полюсу удалось выйти на орбиту».

Однако, похоже, что русские космические инженеры, известные барахольщики, смеялись последними. Первый компонент готовящейся к запуску международной космической станции был российским модулем под названием «Заря», также известным, как функциональный грузовой блок. Аппарат был построен в середине 90-х по контракту с НАСА предприимчивыми инженерами на заводе им. Хруничева, которые уложились и в сроки, и в бюджет. Основное предназначение Зари заключалось в том, чтобы снабжать станцию электроэнергией и выполнять ее орбитальную коррекцию — та же самая роль, которую должен был выполнять функциональный блок Скифа. Некоторые советские исследователи считают, что Заря начала свою жизнь в качестве резервного аппарата, изначально создаваемого для программы «Полюс». Все что им нужно было сделать — стереть пыль со старого, но совершенно пригодного оборудования, или даже просто с чертежей, и это определенно могло помочь уложиться в производственный график строительства модуля космической станции во время экономического хаоса, который царил в России после холодной войны. Это лишь предположение, но, если это правда, то, значит, старому Советскому Союзу все же удалось доставить небольшую часть своей системы «Звездных войн» на орбиту. Но, по иронии судьбы, заплатили за это американские налогоплательщики.