В минувшем октябре в Ленинском и Дзержинском судах Перми центром внимания стали две дорожные трагедии. Одна, как мы помним, случилась в ночь 30-го мая этого года на перекрестке улицы Ленина и Компроса и вызвала бурю негодования у пермяков, вторая произошла почти полтора года назад вблизи остановки Мильчакова – тогда адвокат Мамедов, наплевав на зеленый сигнал светофора, сбил насмерть 12-летнего мальчика. Последняя история прозвучала в СМИ на удивление незаметно, хотя поводов было предостаточно – взять хотя бы ныне обжалованное решение судьи Ковальчука о наказании адвоката всего лишь тремя годами условно.

Если по первому делу уже и точку успели поставить, то судебный процесс против Мамедова был запущен заново в составе судьи Литвинова.

ИСТИНА ГДЕ-ТО РЯДОМ, ИЛИ ПРОЦЕСС ПРОТИВ ПОПОВА

Тёмные воды следствия

Судебный процесс в отношении Евгения Попова начался 9 октября. Именно в этот день судья Дмитрий Вяткин приступил к рассмотрению уголовного дела № 1748 «по существу» (прости, читатель, но без юридизмов будет не обойтись). Евгений Попов (официально - охранник ОАО «Уралпроммаш», неофициально – совладелец нескольких автостоянок) сразу заявил, что полностью признает свою вину, и предложил через адвокатов Елену Смелову и Олега Хайдарова особый порядок рассмотрения его дела. Иными словами, предлагалось отказаться от исследования доказательств вины подсудимого и вынести приговор только на основании его признания. При этом срок лишения свободы не превышал бы четырех лет и не подлежал бы обжалованию. Стоит ли говорить, что потерпевшая сторона – родители Молчанова, Волкова и Швецова и прокурор Валерий Тушнолобов были категорически против. От того, что желали заточить уже не раз судимого Попова в камеру на максимальный срок? Тогда ещё и у меня как у стороннего наблюдателя еще теплилась надежда, что «темная история» с помощью суда хоть немного прояснится. Похоже, на то же рассчитывали и родители погибших юношей. Но, увы, дыму рассеяться было не суждено.

То, что история темная – факт бесспорный. Достаточно вспомнить фразы милиционеров о технической неисправности двух из пяти камер видеонаблюдения, сосредоточенных в месте происшествия. Кроме того, грубые ошибки в первых протоколах сотрудников ГИБДД, публичное замалчивание имени якобы уже известного следователям виновника аварии в течение нескольких дней.

Неясности добавляла непоследовательность подсудимого. Судя по сообщениям в СМИ, Попов в ходе следствия то признавался, то вновь отрицал свою вину. Помимо этого, подозрительно странно выглядела история с эвакуацией BMW X5, который по неизвестно кем отданному распоряжению (этот факт не прояснился даже в суде!) отбыл вместе с подушками безопасности и другими возможными «зацепками» с места происшествия в один из автосервисов. А перепродажа джипа некой Киселевой, жене своего друга Ласточкина, через два дня после аварии в связи с отсутствием у Попова возможности оплатить ремонт автомобиля? Но не все здесь легко объясняется…

К примеру, очевидец аварии Александр Бугров, чей номер телефона дал милиционеру Лодыгину сам Попов, неоднократно созванивался с водителем джипа после той ночи – факт подтверждается распечаткой телефонных соединений. Только ли для того, чтобы поинтересоваться здоровьем? Тот же Лодыгин, который отвечал за проведение медицинского освидетельствования Попова, заметил, что никаких видимых травм у того не было, как не было обнаружено и алкоголя в крови водителя. Неправда ли странно: от удара его авто два человека получили травмы, не совместимые с жизнью, третий оказался в затяжной коме, а у него ни синяка не осталось, только легкое похрамывание. От чего? Наверное, связано это с тем, что педаль газа в BMW X5 была практически полностью вырвана? Сей факт указан, но никаким образом не объяснен в соответствующем заключении технической экспертизы.

Надо добавить, что через два дня еще не задержанному виновнику столкновения врачи поликлиники № 2 диагностировали ушиб теменной области, а Марии Паньковой по собственной воле в тот же день прервали беременность.

Без вины виноватый?

И это лишь несколько штрихов. В целом, в суде не нашлось ни одного убедительного доказательства вины Попова. Те же фрагменты видеонаблюдения, которые, зафиксировав на пленке факт столкновения джипа и пятнадцатой, в действительности лишь подтвердили нарушение ПДД (движение на запрещающий сигнал светофора). Но не более того, поскольку ни один из продемонстрированных кадров не явил миру действующих лиц. Второе доказательство в виде отпечатка на руле BMW пальца Попова становится малозначимым на фоне отпечатка неустановленной личности на рукоятке переключения скорости.

Самый нелепый разговор в суде, вызвавший усмешки зала, касался именно этих деталей. Когда судья спросил у подсудимого, кто поставил рукоятку переключения скорости в положение «паркинг», Попов замешкался и попросил повторить вопрос. Затем неуверенно ответил: «Видимо, я». Судья Вяткин уточнил: «Что значит «видимо»?». «Я, это сделал я», - поторопился исправиться Попов. И тут же получил следующий вопрос: «Вы говорите, что джипом, кроме вас, никто не управлял, тогда, чей, как вы думаете, отпечаток был обнаружен на рукоятке?». «Я не могу ответить на это вопрос, я не знаю», - только и смог вымолвить этот невысокий человек в спортивной куртке.

Потом аналогичная беседа случилась по поводу подушек безопасности. На вопрос судьи «Как вы покинули автомобиль?» Попов отвечает незамедлительно: «Обычно, открыл дверь и вышел». Дмитрий Вяткин искренне изумляется: «И что, даже подушки безопасности вам не помешали?». «Не помню этого», - напрягается Попов. «Быть может, вы помните, как работают подушки безопасности в вашей машине. Когда эксперты осматривали джип, подушки безопасности были сдуты. Как они сдуваются?». «Я не могу пояснить это», - мямлит подсудимый.

Когда слышишь эти невнятные ответы, начинаешь воспринимать происходящее как фарс. Вопрос о виновности или невиновности Попова уходит на второй план, в конце концов, он сам выбрал свой путь, гораздо важней становится вопрос авторства этой трагикомедии. Если Попов действительно был за рулем – эта версия не может абсолютно отметаться - то почему ведет себя так бестолково, к чему множит и без того многочисленные сомнения? Если Попова за рулем не было, то закономерно недоумение, как истинному виновнику ДТП удалось так быстро, в течение нескольких минут (а времени было именно столько) отвести от себя тень? Неужели Попов в спешном порядке бросался за руль, чтобы оставить на нем свой отпечаток и сымитировать свой выход перед Бугровым, торопился взять у него номер мобильника, чтобы обеспечить свидетеля своей вины? Неужели его товарищи – Ласточкин и Макаров – сидели и ждали звонка Попова, чтобы передать ему документы на машину? Если Бугров – это подстава, то когда ее успели подготовить, ведь, по словам других свидетелей, он подошел к джипу почти сразу после столкновения?

И еще та самая девушка-пассажирка. Попов называет ее Марией Паньковой, но могло быть так, что Паньковой представляли вовсе не Панькову. В суд Марию вызывали, но отдельно от остальных свидетелей, поэтому никто в зале так и не уверился, что свидетельница, которая отказалась давать показания, - та самая девушка.

Без серьёзных противоречий

Родители погибших Андрея Молчанова и Павла Волкова и мама выжившего Федора Швецова по отношению к подсудимому вели себя безразлично, по крайней мере, испепеляющих взглядов в его сторону не бросали, зато в присутствии свидетелей из числа сотрудников ГИБДД и УВД становились чересчур эмоциональными. Впечатление складывалось, что они жаждали осуждения не столько Попова, сколько всех замешанных в осмотре места происшествия и в следствии оперативников. За их непрофессионализм и халатное отношение к свидетелям и вещественным доказательствам. Причин для претензий – навалом. В суде, например, выясняется такой промах - никто из «правоохранителей» в течение нескольких часов после случившегося не брал на себя поиск очевидцев аварии, все они занимались другим: обеспечением доступа спецмашин (скорой, спасателей, пожарной), составлением схемы расположения транспортных средств, написанием протокола, осмотром автомобилей. В общем – всем, чем угодно, только не выяснением свидетелей. Или такой факт: у пассажирки Попова не решился взять объяснения ни один из сотрудников милиции, мотивируя свое поведение бесполезностью беседы с неадекватным человеком (с их слов, девушка сидела в машине с закрытыми глазами, будто в обмороке). И еще один пример связан с пресловутым диском с видеокадрами аварии: замначальника ГИБДД Ленинского района Андрей Лодыгин мало того, что забрал его только спустя несколько дней после ДТП, но и не настоял на том, чтобы техник Контантин Шафранов продемонстрировал ему содержимое диска или хотя бы зафиксировал должным образом акт приемки-передачи серьезного вещественного доказательства. Таким вещдок прибыл к следователю районного ГИБДД: без упаковки, без каких-либо отметок.

Судебный процесс по неоднозначному делу занял сравнительно короткое время – чуть меньше десяти рабочих дней потребовалось судье Вяткину, чтобы выслушать все стороны. Накануне приговора подсудимому предоставили последнее слово. Перед лицом родителей и друзей погибших юношей, перед многочисленными камерами и микрофонами – благо журналистам доступ был разрешен - Евгений Попов принес извинения за совершенное и заявил, что, если жизнь предоставит ему такую возможность, он постарается компенсировать свою вину.

Суд определил Попову 6 лет лишения свободы в исправительном учреждении общего режима (ст. 264 ч. 3 УК РФ) и компенсацию семье Швецовых в 813 тысяч рублей за моральный и физический вред и расходы на адвоката. Оглашая приговор, Дмитрий Вяткин сделал важный акцент на том, что ни одна из сторон не предоставила в ходе процесса доказательств виновности или невиновности подсудимого, что ни одного серьезного противоречия между свидетельскими показаниями выявлено не было. И правда, если потерпевшая сторона была уверена, что джипом управлял другой человек, то она должна была сделать все, чтобы вызвать в зал суда соответствующих свидетелей. Ведь мелькал же в ряде телесюжетов некий Александр, который убежденно говорил, что видел, как водительское сидение в состоянии паники покидала именно девушка. Но, видимо, возникли какие-то непреодолимые преграды, а «разваливать обвинение против Попова» (формулировка адвоката потерпевших Бочкарева) было бы сродни глупости. Родители вряд ли бы смирились с тем, что гибель их дорогих детей осталась вовсе ненаказанной и неотомщенной, поэтому пришлось мириться с тем, кто был. А был только Попов.

«ХОЛОСТОЙ ПРОЦЕСС» ПРОТИВ МАМЕДОВА

Условные три года за безусловное убийство

Ринат Юртаев, вступая на «зебру» вечером 28 августа 2005 года, даже не подозревал, что зеленый свет может стать опасным. Черный джип с государственным номером «666», ничуть не страшась запрещающего движения светофора, выехал на встречную полосу и своим ударом отбросил мальчика аж ко второму светофору. Родители живым сына застать уже не сумели – он скончался в больнице от множественных травм внутренних органов. Процесс против зарвавшегося (иначе грубое нарушение ряда серьезных пунктов ПДД назвать нельзя) адвоката Мамедова длится давно. Судья Дзержинского суда Юрий Ковальчук весной этого года принял решение, которое возмутило потерпевших – водителя признали виновным по ст. 264 ч.2 УК РФ и приговорили… к трем годам условно, лишив права управления транспортным средством сроком на три года. Смягчающими обстоятельствами выступили раскаяние Агабека Мамедова, отсутствие судимостей, наличие у него малолетнего ребенка и «то обстоятельство (цитата из приговора), что после совершения ДТП подсудимый вызвал «скорую помощь». Был в том приговоре еще один нюанс, определенный как «намерение полностью возместить гражданский иск, связанный с компенсацией причиненного морального вреда». Но известно, что родители – Рафаэль и Татьяна Юртаевы – отказались от каких-либо компенсаций, исключением стал только дедушка Рината – Дзержинский суд постановил взыскать с подсудимого в его пользу 500 тысяч рублей в связи с тем, что после гибели внука дед перенес инсульт.

В июне в Областном суде под председательством Александра Ефременко рассмотрели кассационную жалобу потерпевших на приговор, содержащий необоснованно мягкое наказание, и постановили рассмотреть дело заново в том же Дзержинском суде. И чтобы вы думали: несмотря на то, что процесс регулярно заявляется, случиться ему все же не удается. Судье Якову Литвинову предъявляют все новые поводы для откладывания судопроизводства: то на заседание не приходит адвокат подсудимого Виктор Курикалов (кстати, коллега Мамедова по региональной коллегии адвокатов) якобы в связи с командировкой, то сам Агабек Мамедов не является, объясняя свой «прогул» нахождением на стационарном лечении. Возникает ощущение, будто подсудимый нарочно избегает процесса, пытаясь хоть на какой-то срок оттянуть неприятное решение суда. Но теперь такое поведение Мамедова, превратившись в устойчивую тактику, вызывает у потерпевших лишь горькую усмешку.

Жертва «дешёвой сенсации»

В ходе последнего заседания 30 октября судья Литвинов по ходатайству прокурора принял решение о необходимости официального подтверждения того, что Мамедов действительно находится на лечение в поликлинике при ОАО «РЖД». На том же заседании защитник Курикалов сделал по меньшей мере нелепое – подал ходатайство о передаче уголовного дела в любой другой суд, находящийся не на территории Пермского края. Свой шаг он пояснил так: СМИ региона проявляют слишком повышенный интерес к рядовому делу (так и сказал!) и своими материалами могут оказать давление на суд, поэтому объективность его решения может вызвать сомнения. Но разум в зале суда все-таки был: прокурор Елена Айвазян указала Курикалову, что согласно УПК дело рассматривается судом по месту жительства истца, кроме того, адвокату подсудимого четко пояснили, что его ходатайство могло быть заявлено на стадии начала судопроизводства, когда еще можно было сделать отвод нынешнего состава суда. Коней, как известно, на переправе не меняют. Литвинов после небольшого тайм-аута огласил свое постановление об отказе в ходатайстве.

После процесса нам, журналистам, удалось обменяться парой реплик с адвокатом Курикаловым. Сначала он заявил, что ничего и никому комментировать не будет, потому что «сыт уже необъективными публикациями об этом деле по горло». Тогда корреспондент с «UTV» предложила ему наконец-то помочь созданию объективного материала и высказать точку зрения виновной стороны – той, которую СМИ не могли услышать все предыдущее время. Но Курикалов от занятой позиции не отступал – до приговора ни-ни, а вот потом… За фразу «повышенный интерес к рядовому делу» ему тоже пришлось нам отвечать. Вопрос: «С чем, как вам кажется, связан этот интерес, если дело, как вы выразились, рядовое?» сбивает его с толку, но на то и профессия адвоката, чтобы мгновенно выкрутиться: «Желание дешевой сенсации! Если бы не три шестерки в номере, никого бы это ДТП, коих десятки и тысячи, не привлекло…». Цинизм адвоката Курикалова, хоть это почти и норма, своего рода профессиональное заболевание, пугает. Но еще больший страх вызывает тот факт, что Мамедов, даже будучи лишенный права управлять авто, продолжает садиться за руль. Правда, джип на время оставлен, но зато на ходу старенькая «Волга».

Родители и дети, хочется вам сказать ужасающую банальность наших дней: будьте осторожны, зеленый сигнал светофора еще не знак того, что путь открыт и движение безопасно, рядом всегда может оказаться какой-нибудь черный джип или светлая «Волга». Юртаевым же ничего не остается, как ждать следующего заседания – оно назначено на 9 ноября – и надеяться, что процесс не будет «холостым».

Александра АНОХИНА,
газета "Личное дело", № 10.
Фото автора и из семейного архива Юртаевых.
Публикуется с разрешения автора.

Выберите оценкуПлохоСойдетХорошоОтличноНевероятно!

Голосов пока нет