Диапазон научных интересов Герберта Спенсера довольно широк, но все же наиболее значителен вклад его в социологию. Правда, ценные мысли его часто тонут во множестве малозначащих и уво дящих в сторону рассуждений. Интересные идеи приходится вы членять, пользуясь методом, рекомендованным Ричардом Хофштад- тером, писавшим о Ф. Д. Тернере: «Наиболее ценным подходом к мыслителю-историку его типа является не пытаться выявить его ошибки, а спасти то, что является жизнеспособным, отсекая ока завшееся неверным, смягчая чрезмерности, подтягивая слабины и расставляя все по своим местам в ряду пригодных перспектив» [3, р. 119]. Рассмотрение работы Спенсера будет избирательным. Остановимся лишь на социологической проблематике.
Некоторые историки социологической мысли рассматривают социологию Спенсера в качестве продолжения эволюционного под хода Конта. Сам Спенсер отвергал влияние идей Конта на его собственную концепцию. Действительно, общая ориентация Спенсера значительно отличается от ориентации Конта. Спенсер следующим образом характеризовал эти различия:
«Какова провозглашаемая Контом цель? Дать всестороннее описание прогресса человеческих концепций. Какова моя цель? Дать всестороннее описание внешнего мира. Конт предлагает опи сывать необходимое и реальное происхождение идей. Я предла гаю описывать необходимое и реальное происхождение вещей. Конт выступает за объяснение генезиса нашего знания природы. Моей надачей является объяснение... генезиса явлений, которые составляют природу. Одно является субъективным. Другое — «объек тивным» [3, р. 570].
Конт, конечно, интересовался не только развитием идей, но и связанными с ними изменениями в социальной организации, он занимался как социальным устройством, так и прогрессом. Тем не менее Спенсер верно подметил главное отличие своей позиции от позиции Конта. Первой и основной заботой Спенсера были эволю ционные изменения в социальных структурах и институтах, а не с остояние идей. Для Спенсера, как и для Маркса, идеи были эпифеноменальными. «Усредненное мнение в любое время и в любой г гране, — писал он, — является функцией социальной структуры ВТого времени и этой страны» [11, р. 390].
Эволюция, т. е. «переход от состояния относительной неопреде ленности, несвязности, однородности к состоянию относительной определенности, связности, многогранности» [5, р. 17;_ 6, р. 370—373], была для Спенсера универсальным процессом, объясняющим как «самые ранние изменения, которые, как предполагается, испытала вселенная в целом... так и те последние изменения, которые просле живаются в обществе и в продуктах социальной жизни» [6, р. 337]. Когда используется этот универсальный ключ к загадкам вселен ной, становится очевидным, утверждал Спенсер, что эволюция человеческих обществ, не слишком отличаясь от других эволюцион ных явлений, является особым случаем универсального закона природы. Социология может стать наукой только тогда, когда она основывается на идее природного, эволюционного закона. «Не мо жет быть полного принятия социологии как науки, пока сохраня ется убеждение, что социальный порядок не следует закону при роды» [11, р. 394].
Для Спенсера аксиоматично, что в конечном итоге все аспекты вселенной, органические или неорганические, социальные или несоциальные, являются субъектом законов эволюции. Его социоло гические изыскания, однако, концентрируются на параллелях ме жду органической и социальной эволюциями, несходствах в струк туре и эволюции органических и социальных единиц. Во всех социологических размышлениях Спенсера лидируют биологические аналогии, хотя он и был вынужден учитывать ограниченность та ких аналогий. В силу того, что Спенсер был радикальным индиви дуалистом, органические аналогии создавали для него некоторые социологические и философские затруднения, которых Конт с его коллективистской философией избежал.
Наиболее плодотворными органические аналогии оказались для разработки Спенсером тезиса о том, что при эволюционном росте в структуре и функциях любой единицы происходят изменения и что увеличение в размерах приводит к большей дифференциации. Спенсер имеет в виду в данном случае — если использовать про стой пример, — что если бы люди вдруг выросли до размеров слона, то только значительные изменения конструкций тела позволили бы им продолжать существование как жизнеспособных организмов.
1. Рост, структура и дифференциация
Как органические, так и социальные совокупности характери зуются Спенсером в соответствии с прогрессирующими изменениями в размерах. «Общества, как и живые тела, начинаются как зародыши — возникают из масс, крайне малых по сравнению с массами, которых они в конечном итоге достигают» [5, р. 9]. Рост общества может идти двумя путями, «которые иногда развивают ся отдельно, иногда совместно» [5, р. 10]. Это либо рост населения «за счет простого умножения единиц», либо объединение ранее не связанных единиц «в союзы групп и союзы групп групп» [5, р. 10].
Разрастание единиц в размерах неизменно сопровождается возрастанием сложности их структуры [5, р. 3]. Процесс роста, по определению Спенсера, является процессом интеграции. А инте грация, в свою очередь, должна сопровождаться прогрессирующей дифференциацией структур и функций, если организм или обще ство стремится остаться жизнеспособным, т. е. если оно хочет вы жить в борьбе за существование. Животные, располагающиеся на нижней шкале эволюции, так же как и эмбрионы более высокоор ганизованных существ, характеризуются недифференцированно стью, относительной однородностью. Так же обстоит дело и с об ществом. Социальные совокупности, так же как и органические, развиваются от состояния относительной неразделенности, когда их составные части походят друг на друга, к состоянию диффе ренциации, когда эти части становятся различными. Более того, как только части становятся непохожими друг на друга, они начи нают взаимозависеть друг от друга; таким образом при увеличении дифференциации возрастает взаимозависимость и, следова тельно, интеграция социальных компонентов. «В примитивном об ществе все являются воинами, все — охотниками, все — строите лями жилищ, все — изготовителями инструментов: каждая состав ная часть выполняет для себя все задачи» [5, р. 4—5].
«При развитии (общества) его части становятся непохожими: в этом проявляется рост структуры, несхожие части принимают на себя неодинаковые виды деятельности. Эти виды деятельности не просто различны: различия так взаимосвязаны, что каждый из них обусловливает существование других. Таким образом, взаим ная обратная связь вызывает взаимную зависимость частей. А взаи мозависимые части, существующие отдельно и друг для друга, образуют сообщество, существующее на основании того же общего принципа, что и отдельный организм» [5, р.8]. «Это разделение труда, которое сначала исследовали политэкономы как социаль ное явление, а затем признали биологи как свойства всех живых организмов и назвали «психологическим разделением труда», яв ляется тем, что делает общество, так же как и животное, живу щим единством и целостностью» [5, р.5]. Если в примитивных охот ничьих племенах специализация функций до сих пор едва замечена (обычно одни и те Же мужчины являются охотниками и воина ми), то в обществах оседлого земледелия роли землепашца и вои на становятся различными. Аналогичным образом в малых пле менных группах политические институты существуют лишь в за чаточном состоянии, но с развитием более крупных политических союзов возрастает их политическая сложность, и дифференциация проявляется в виде вождей, правителей и королей. При даль нейшем увеличении в размерах «дифференциация, аналогичная той, которая приводит к первоначальному появлению вождя, теперь создает вождя вождей» [5, р. 15].
По мере того как части социального целого становятся все более несхожими и роли, которые играют индивиды, оказываются вследствие этого более дифференцированными, их взаимная зави симость увеличивается. «Консенсус функций в процессе эволюции становится прочнее. В сообществах низкого уровня, как индиви дуумов, так и социальных, действия составных частей мало зави сят друг от друга, в то время как в развитых сообществах обоих видов действия жизненно важных компонентов этих частей становятся возможными только в рамках комбинаций действий, составляющих жизнь целого» [5, р.25]. Напрашивается естественный вы вод, что «там, где составные части имеют малые различия, они вполне могут выполнять функции друг друга, а там, где дифференциация велика, они могут выполнять функции друг друга с трудом или вообще не могут их выполнять» [5, р. 25]. В простых обществах, где составные части в целом похожи друг на друга, они могут легко взаимозаменяться. Но в сложных обществах неудач ные «действия одной части не могут быть взяты на себя другими частями» [5, р. 26]. Таким образом, сложные общества более уяз вимы и более хрупки в своей структуре, чем их более ранние и менее совершенные предшественники.
Возрастающая взаимозависимость несхожих составных час тей в сложных обществах и уязвимость, привносимая ею в общество, порождает необходимость создания «регулирующей системы», которая контролировала бы действия составляющих частей и обес печивала их координацию. «В государстве, как и в живом теле, неизбежно возникает регулирующая система....При формировании более прочного сообщества... появляются высшие центры регулирования и подчиненные центры, высшие центры начинают расши ряться и усложняться» [5, р. 46]. На раннем этапе социальной эволюции регулирующие центры в основном нужны для осущест вления действий, касающихся внешней среды, «противников и до бычи». В дальнейшем, когда усложнение функций уже не допус кает спонтанного приспособления составляющих частей друг к другу, такие системы управления берут на себя груз внутренней регуля ции и социального контроля.
Строгость и масштабы внутреннего управления и контроля являлись для Спенсера основным признаком различения между типами обществ. В своей классификации этих типов он также ис пользовал другой критерий — уровень эволюционной сложности. Эти два способа определения социальных типов были связаны и все же в значительной степени независимы друг от друга, что создавало определенные трудности для составления общей схемы.
2. Социальные типы: военные и индустриальные общества
Пытаясь классифицировать типы обществ с точки зрения ста дий развития, Спенсер расположил их в следующем порядке: про стые, сложные, двойной сложности и тройной сложности. Терми нология достаточно туманна. Вероятно, он имел в виду классифи кацию по степени структурной сложности. Простые общества Спен сер, в свою очередь, разделил на имеющие руководителя, с эпизо дически появляющимся руководством, с нестабильным руково дством и со стабильным руководством. Общества сложные и двой ной сложности также классифицируются с точки зрения сложно сти их политической организации. Аналогичным образом различные типы обществ были расставлены в зависимости от эволюции характера оседлости — кочевое, полуоседлое и оседлое. Общества в целом были представлены как структуры, развивающиеся от простого к сложному, а затем к двойной сложности, проходя при этом через необходимые этапы. «Этапы усложнения и переусложнения должны проходить последовательно» [5, р. 52].
Помимо данной классификации обществ по степени сложнос ти Спенсер предложил другую основу для проведения различий между типами обществ. Здесь в фокусе рассмотрения находится тип внутренней регуляции обществ. Так, для проведения разли чий между воинствующим и индустриальным обществами Спен сер использовал в качестве критерия различия социальной орга низации, возникшие в результате различий в формах социальной регуляции [5, с. 53 ]. Эта классификация в отличие от основываю щейся на стадиях развития исходит из утверждения зависимости типов социальной структуры от отношения данного общества к обществам, окружающим его. При мирных отношениях существу ет относительно слабая и расплывчатая система внутренней регу ляции; при воинствующих отношениях возникает принудитель ный и централизованный контроль. Внутренняя структура больше зависит не от уровня развития, как в первой схеме, а от наличия или отсутствия конфликта с соседними обществами.
«Характерной чертой военных обществ является принужде ние. Чертой, характеризующей всю воинствующую структуру, является то, что его подразделения принудительно соединяются для различных совместных действий. Как воля солдата подавляется настолько, что он полностью превращается в проводника воли офицера, так и воля граждан во всех делах, личных и обществен ных, управляется сверху правительством. Сотрудничество, за счет которого поддерживается жизнь в военном обществе, является при нудительным сотрудничеством... так же как и в организме человека внешние органы полностью зависят от центральной нервной системы» [5, р. 58—59].
Общество индустриального типа, наоборот, основывается на добровольном сотрудничестве и индивидуальном самоограничении. Оно «характеризуется во всем той же индивидуальной свободой, которую подразумевает любая коммерческая сделка. Сотрудничество, за счет которого существует многообразная активность обще ства, становится добровольным сотрудничеством. И поскольку раз витая стабильная система, склоняющаяся к социальному организму индустриального типа, создает себе, как и развитая стабильная система животного, регулирующий аппарат рассеянного и нецен трализованного вида, она стремится также децентрализовать пер вичный регулирующий аппарат за счет привлечения от различ ных классов их оспариваемой власти» [9, р. 569].
Спенсер подчеркивал, что степень сложности общества не зависит от воинственно-индустриальной дихотомии. Относительно недифференцированные общества могут быть «индустриальными», по Спенсеру (не в сегодняшнем понимании «индустриального общества»), а современные сложные общества могут быть военными.
Определяющим общество как воинственное или индустриальное является не уровень сложности, а, скорее, наличие или отсут ствие конфликта с окружением.
Если классификация общества по возрастанию сложности развития придала системе Спенсера вполне оптимистическое изобра жение, то воинственно-индустриальная классификация привела его к менее радостным взглядам на будущее человечества. В своих записках в конце века он писал:
«Если мы противопоставим период с 1815 по 1850 год с пе риодом с 1850 года до наших дней, мы не сможем не заметить, что вместе с ростом вооруженности, более частыми конфликтами и возрождением милитаристских эмоций отмечается распростране ние принудительных регуляций... Свобода индивидумов во многих отношениях в действительности сводится на нет... И невозможно отрицать, что это является возвратом к дисциплине принуждения, которая пронизывает всю социальную жизнь, когда преобладает воинственный тип» [9, р. 587].
Спенсер ни в коей мере не был, как он часто отмечал, неизмен ным последователем идеи непрерывного однолинейного прогресса. Это становится еще более очевидным, когда мы рассматриваем его общую схему эволюции.
3. Эволюция — однолинейная или многолинейная
Спенсер выдвигает концепцию однолинейного развития чело вечества, в соответствии с которой этапы человеческого прогресса жестко предопределены, так же как эволюция индивида от детства к зрелости. «Как между детством и зрелостью нет коротких путей, дающих возможность избежать утомительного процесса роста и развития посредством незаметного приращения, так же нет другого пути от низших форм социальной жизни к высшим, кроме как минуя небольшие последовательные изменения... Этот процесс нельзя сокра тить и его следует пройти с должным терпением» [11, р. 402—403]. Спенсер, особенно в ранних своих работах, изображает процесс эво люции неослабевающим, неизменным и постоянно присутствующим. «Изменение от однородности к разнородности проявляется в про грессе цивилизации в целом, а также в прогрессе каждой нации; оно до сих пор продолжается с возрастающей скоростью» [4, р. 19].
Но в своих зрелых произведениях Спенсер, возможно, под влия нием разочарований в связи с «коллективистским» курсом, кото рый приняло английское общество к концу XIX в., признает, что, хотя эволюция человечества в целом остается уверенной, опреде ленные общества могут не только прогрессировать, но и отступать вспять. «Если брать всю совокупность обществ, эволюцию можно считать неизбежной... тем не менее ее нельзя считать неизбежной или даже вероятной для каждого отдельного общества» [9, р. 96]. «Хотя нынешняя теория деградации является несостоятельной, тео рия прогресса в своей первоначальной форме мне также кажется несостоятельной... Возможно и, я верю, вероятно, что регресс так же част, как и прогресс» [9, р. 95]. «Социальный организм, — отмечал Спенсер, — как и индивидуальный организм, претерпевает изме нения, пока он не достигнет равновесия с окружающими условия ми; только после этого он продолжает свое существование без дальнейших структурных изменений» [9, р. 96]. Если такое равно весие достигается, эволюция продолжает «проявлять себя только в прогрессирующей интеграции, которая заканчивается жестокос тью и практически прекращается» [9, р. 95].
Спенсер в целом не настаивал на необратимости развития об щества по предопределенным этапам. Наоборот, он придерживал ся мнения, что они развиваются как ответ на их социальное и естественное, природное окружение.
«Как и другие виды прогресса, социальный прогресс не явля ется линейным, а расходится и распространяется... Распространяясь по всей земле, человечество обнаруживало окружение различного характера и в каждом случае возникала социальная жизнь, частично предопределенная предыдущей социальной жизнью, частично определяемая влиянием новых условий; таким образом, размножающиеся группы приобретают различия то значительные, то незн ачительные: возникают роды и стереотипы обществ» [9, р. 331].
Спенсер, подчеркивая отличие своей концепции от концепций сторонников теорий однолинейных этапов, таких, как, например, Конт, писал: «Таким образом, среди других ошибочных концепций возни кает еще одна серьезная ошибка, что различные формы общества, представленные у дикарей и в цивилизованных расах в мире, явля ются не чем иным, как различными этапами эволюции одной формы; истина же заключается в том, что социальные типы, так же как и индивидуальные организмы, не образуют единого ряда, а классифици руются по расходящимся и распространяющимся группам» [И, р. 329]. Эволюционная теория Спенсера благодаря включению в нее факторов застоя и регресса становится несомненно более гибкой, хотя и теряет свою цельность.
4. Функционализм
Мы рассмотрели положение Спенсера о том, что изменения в структуре не могут произойти без изменения функций и что увеличение размеров социальных единиц неизбежно порождает про грессивную дифференциацию их социальной активности. Действи тельно, многое в рассуждениях Спенсера о социальных институ тах и об их изменениях выражено в функциональных терминах. «Чтобы понять, как организация возникла и развивается, следует понять необходимость, проявляющуюся в начале и в дальнейшем» [9, с. 3]. Спенсер анализирует социальные институты в связи с общей матрицей, в которую они укладываются по-разному. Он убежден: «...то, что, с точки зрения наших мыслей и чувств, являет ся крайне плохим обустройством, подходит к условиям, при которых лучшее обустройство просто неприемлемо» [11, р. 399]. Он преду преждал против общей ошибки считать обычаи, которые кажутся странными или отталкивающими по современным стандартам, не имеющими никакой ценности: «Вместо того, чтобы пройти мимо них как не имеющих значения, считающихся отталкивающими предрас судками примитивного человека-дикаря, мы должны поинтересовать ся, какую роль они играют в социальном развитии» [11, р. 399].
При рассмотрении социальных институтов Спенсер подчер кивает непредвиденность последствий деятельности человека, по казывая, что они являются не результатом преднамеренных стрем лений и мотиваций субъекта, а возникают вследствие функцио нальных и структурных потребностей. «Определяют условия, а не намерения... Тип политической организации не является предметом намеренного выбора» [5, р. 141]. Спенсер призывает нас рас сматривать институты с учетом двойного аспекта их эволюционно го этапа и функций, которые они поддерживают на этой стадии.
5. Индивидуализм против органицизма
Спенсер был вынужден найти способ примирить свой инди видуализм с органицистским подходом. В этом он резко отличался от Конта, который в своей философии придерживался антииндивидуалистского подхода и развивал органицистскую теорию, где ин дивид рассматривался как полностью подчиненный обществу. Спен сер же, напротив, не только исходил из индивидуалистического и утилитарного понимания происхождения общества, но и рассматри вал общество как инструмент совершенствования целей личности.
По Спенсеру, люди первоначально связали свои жизни друг с другом потому, что им это было выгодно. «В целом жить вместе оказалось более выгодно, чем жить по отдельности». И как только возникло общество, оно сохранилось потому, что «сохранение со четания (индивидов) — это сохранение условий... более удовлетво ряющих жизни, чем могли бы иметь эти объединившиеся люди в ином случае» [8, р. 134]. Соответственно своей индивидуалистиче ской перспективе он рассматривает качество общества как завися щее в значительной степени от качества образующих его индиви дов. «Нет иного пути прийти к верной теории общества иначе, чем выяснив характер составляющих его индивидов... Любое явление, представленное совокупностью людей, в определенном плане исходит из самого человека» [10, р. 161]. Спенсер придерживался общего принципа, что «свойства единиц определяют свойства со вокупности» [11, р. 52].
Несмотря на эти индивидуалистические подпорки своей философии, Спенсер разработал целую систему, в которой органицист ская аналогия оценивается более резко, чем в трудах Конта. По пытки Спенсера преодолеть несочетаемость между индивидуализ мом и органицизмом наивны. После описания сходства между со циальным и биологическим организмами он обращается к описанию их несходства. Биологический организм заключен в кожу, а социальный связан изнутри посредством языка.
«Части животного образуют конкретное целое, а части об щества образуют целое, которое дискретно. В то время как жив ые единицы, образующие первое, связаны между собой тесным контактом, живые организмы, образующие второе, свободны, не находятся в контакте и более или менее широко рассредоточе ны... Хотя и связь между его частями является предпосылкой к тому сотрудничеству, посредством которого возможна жизнь от дельно взятого организма, и хотя члены социального организма, не составляя конкретное целое, не могут поддерживать сотруд ничество с помощью непосредственного физического воздействия одной части на другую, все же они могут поддерживать и под держивают сотрудничество с помощью какого-то иного органа... через промежуточные пространства, как с помощью эмоциональ ного языка, так и с помощью устного и письменного интеллекта... Т. е. связующая функция, которую невозможно достичь с помощью физически передаваемых импульсов, тем не менее обеспе чивается с помощью языка» [5, р. 7—8].
Язык позволяет обществам, состоящим из раздельных единиц обеспечивать постоянство отношений между компонентами. Но все же есть и еще более важное различие.
«В биологическом организме сознание сосредоточено в небольшой части совокупности. В социальном организме оно рассредоточено по этому совокупному целому: все единицы обладают способ ностью к счастью и страданию если и не в равной степени, то хотя бы в приближенной друг к другу степени. Поскольку в таком случае нет социальной чувственности, то и благополучие Совокупно сти целого, рассматриваемого отдельно от благополучия единиц не является той целью, к которой следует стремиться. Общество: существует для блага его членов, а не его члены — для блага общества» [9, р. 479].
Нет необходимости рассуждать, удалось ли Спенсеру в дейст вительности примирить индивидуализм с органицизмом. Я думаю, скорее нет, но надо отметить, что Спенсер думал иначе, указывая, что ни одно социальное образование не обладает коллективной чувственностью. Таким образом, несмотря на функциональную диф ференциацию между людьми, они все стремятся к определен ной мере «счастья» и удовлетворения.
6. Невмешательство и выживание наиболее приспособленных
Спенсер, так же как Конт, твердо верил в действие социальных законов, которые являются в той же степени детерминистскими, что и законы, управляющие природой. «Альтернативы нет: либо общество имеет законы, либо нет. Если оно их не имеет, то может не быть порядка, уверенности, системы в его явлениях. Если же оно их имеет, то тогда они подобны другим законам вселенной — устойчивым, непреклонным, даже активным и не имею щим исключений» [1.0, р.42].
Но если Конт подчеркивал, что люди должны стремиться к познанию законов общества с тем, чтобы коллективно действовать в социальном мире, Спенсер с равной убежденностью отстаивал необходимость их изучения для того, чтобы не действовать сообща В противоположность Конту, который хотел направить общество через посредство духовной силы своих жрецов-социологов, Спен сер страстно утверждал, что социологи обязаны убедить людей том, что общество должно быть свободно от вмешательства правительств и реформаторов. «Один известный ученый, — писал Спен сер, — утверждал, что если Вы начинаете вмешиваться в поря док, установленный Природой, невозможно предположить, каковы будут результаты». И если это верно для подчиненного Природа порядка в человеческой натуре, о чем говорил этот ученый, то еще большей степени это верно для того порядка Природы, кото рый существует в социальных образованиях людей» [10, р. 7]. При сложности причин, действующих в обществе, и при том, что дей ствия людей приводят к последствиям, которые нельзя предуга дать, Спенсер призывает оставить все как есть.
Единственной властью, которую Спенсер был готов предоста вить государству, была защита прав индивида и коллективная за щита от внешних противников. Государство «обязано не только ох ранять каждого гражданина от посягательств его соседей, но и за щищать его, наряду с обществом в целом, от иностранной агрессии» [7, р. 117]. Все остальное должно быть предоставлено свободной инициативе индивидов, вступающих друг с другом в соглашения.
«Для здоровой деятельности и надлежащей пропорциональ ности тех отраслей промышленности, видов занятий и профессий, которые обеспечивают жизнь общества и способствуют ей, не долж но, прежде всего, быть больших ограничений свободы людей в за ключении соглашений друг с другом; во-вторых, должно обеспе чиваться соблюдение соглашений, которые они заключают... Есте ственно возникающие препятствия действиям отдельного человека, в человеческом объединении, — это только такие препятствия, которые вызваны взаимными ограничениями; и соответственно не может быть результирующего препятствия тем соглашениям, ко торые они заключают добровольно» [7, р. 404].
По мнению Спенсера, хорошее общество основывается на со глашениях между индивидами, преследующими свои соответст вующие интересы. Там, где государство вмешивается в эти согла сительные договоренности как в целях повышения социального благосостояния, так и в любых других, — это либо нарушает соци альный порядок, либо приводит к отбрасыванию достижений ин дустриального общества и возвращению к ранним формам тира нического и воинствующего социального порядка.
Эти крайне антиколлективистские взгляды Спенсера лежат в основе доктрины о выживании наиболее приспособленных, которую он, подобно Дарвину, развил от идей Мальтуса. Его собственная тео рия популяции была несколько более оптимистичной по сравнению с теорией угрюмого священника. Он утверждал, что чрезмерная плодовитость стимулирует большую активность, потому что, чем больше становится людей, тем большая изобретательность необхо дима для того, чтобы выжить. Наименее развитые группы и индивиды вымирают, поэтому общий уровень развития и интеллекта должен постепенно возрастать. «Те, кого эти возрастающие трудности добывания средств к существованию, вытекающие из повышенной рождаемости, не побуждают к улучшению производства, т. е. к более высокой умственной деятельности, находятся на пути к вы миранию; они должны в конечном итоге быть вытеснены тем, кого такое давление побуждает к такому действию» [1, р. 127].
Спенсер утверждал, что общий уровень интеллекта подни мется до такой степени, что в борьбе за существование выживут лишь те, интеллект которых превосходит интеллект других. Но этот прогрессивный эволюционный механизм будет полностью раз рушен, заявлял он, если в форме слабых законов или других мер социального благосостояния будет допущено государственное вме шательство в благотворные процессы естественного отбора.
«Эта суровая необходимость, которая, если ей позволят дей ствовать, становится стимулом для ленивых и действенным фак тором для случайных... Игнорируя тот факт, что при естественном порядке вещей общество постоянно выбрасывает своих нездоровых, глупых, медлительных, нерешительных, ненадежных членов, эти неспособные думать, хотя имеющие самые благие намерения, люди поддерживают вмешательство, которое не только останавливает процесс очищения, но усугубляет разрушение, способствую размножению неумных и никчемных посредством неизменного обес печения их снабжения и не способствуя размножению способных и здравомыслящих по причине увеличения трудностей обеспечения семьи» [10, р. 151].
Вмешательство государства в социальные вопросы, считал Спенсер, неминуемо исказит необходимую адаптацию общества к своей среде. Как только вмешивается государство, благотворные процессы, которые естественным образец привели бы к более эф фективному и более разумному контролю человека над природой, будут нарушены и дадут начало обратному пагубному процессу, который может привести лишь к прогрессирующему упадку чело вечества.
7. Препятствия объективности
В противоположность Конту и Марксу Спенсер много размыш лял об объективности в общественных науках. Хотя Конт пропове довал необходимость научных стандартов в изучении общества, его не особенно беспокоила мысль о том, что он сам оставляет же лать большей научной объективности, не размышлял он также об источниках возможных пристрастий в собственных трудах. Маркс, разумеется, полностью отрицал, что может существовать беспри страстная и объективная социальная наука. По Марксу, теория была изначально связана с социалистической практикой.
С другой стороны, Спенсеру были хорошо известны специаль ные проблемы объективности, возникающие при исследовании со циального мира, в котором живут сами исследователи, и он видел в этом сложность, не присущую изучению явлений природы. Он считал, что ученый, занимающийся социальной наукой, должен сделать сознательное усилие и освободить себя от предубеждений и ощущений, объяснимых и неизбежных для не ученых, но которые пагубно отразятся на деле ученого, если он поддастся искушению привнести их в науку.
«Ни в каком ином случае (кроме социологии. — Перев.), — пишет он, — исследователю не приходится изучать свойства со вокупного целого, к которому он сам принадлежит... Здесь кроется трудность, аналогичной которой нет ни в одной другой науке. От резать себя от всех связей с расой, страной, гражданством, изба виться от всех тех интересов, предрассудков, симпатий, суеверий, вызванных в нем самом жизнью своего общества и своим време нем, посмотреть на все изменения, которые претерпели и претер певают общества безотносительно к национальности, убеждениям, личному благополучию — вот чего не может сделать средний человек и вот что очень несовершенно может сделать исключительный человек» [11, р. 74].
Не менее половины «Исследования социологии» Спенсера по священо тщательному анализу источников пристрастий и «интел лектуальных и эмоциональных трудностей», с которыми приходит ся сталкиваться социологу при выполнении своей задачи. Это гла вы со следующими названиями: «Предвзятость патриотизма», «Клас совая предвзятость», «Политическая предвзятость», «Теологичес кая предвзятость». Здесь Спенсер развивает в первом приближенных социологию познания, пытаясь показать, как защита идеаль ных или материальных интересов приводит к формированию искаженных восприятий социальной реальности. Спенсер, несомненно, занимает заслуженное место в ряду тех, кто, начиная с его великого соотечественника Фрэнсиса Бэкона, развивал социологию познания.
Литература
- Harris M. The rise of anthropological theory. N.Y., 1968.
- Hofstadter K. The progressive historians. N.Y., 1968.
- Spencer H. An autobiography, vol. 2. N.Y., 1904.
- Spencer H. Essays scientific, political and speculation. N.Y., I 1892. Vol. 1.
- Spencer H. First principles. N.Y., 1896.
- Spencer H. Social slatics. L., 1851.
- Spencer H. The evolution of society. Selection from Herbert Spencer's principles of sociology / Ed. and with introd. L. Robert. Chicago, 1967.
- Spencer H. The man versus the state. N.Y., 1892.
- Spencer H. The principles of ethics. N.Y., 1904. Vol. I.
- Spencer H. The principles of sociology. N.Y., 1896. Vol. 1.
- Spencer H. The study of sociology. N.Y., 1891.
.